Борис Черных - Есаулов сад

Ничто так не развивает, как хорошее товарищество, но лучше личное рабочее единство, чем плохие товарищи…

Стоит жить вместе только с таким товарищем, которого, помимо его прочих качеств, никогда не обидит предложение разойтись, раз один из сожителей сознает, что занятия у него страдают от совместной жизни.

Он не осуществил и доли задуманного, судьба повела Лазо по смертельной стезе, и – паровозная топка поглотила одного из лучших юношей нашего времени. 12 октября I960:

1. Кажется, все это бесполезно – «Балтики», приемы, речи.

2. На практике в прокуратуре. Допрашиваю воришек 16-17 лет, блудливое свободненское племя. Один из них сын моей учительницы, М. О. Она просит о свидании со мной, я откликаюсь, мы сидим в кабинете, она плачет, мне ужасно жалко М. О., и она была доброй учительницей, не жалела усилий с нами в 21 школе, но я ничего не могу сделать: групповая кража, и сын ее там заводила. Я только сочувствую. М. О. говорит: «Боря, так трудно воспитывать собственных детей»…

3. Проза маленьких городов, таких как Свободный: здесь тишина особенная, сухой диск солнца иначе падает за кладбищенскую рощу, и соседки ссорятся (из-за белья, повешенного на одну веревку) не как чужие.

4. Монолог следователя М.: «Чистое место, приличные деньги, здоровье, тебя уважают или побаиваются – чего еще? У меня дружок, инженер, хлещет горькую. Почему? Задвинут потому что. А мы на виду, нас боятся. Так ты не сомневайся в профессии, мы тут без денег не сидим, и на виду». Я хочу сказать, что нас презирает простой народ, но я молчу, чтобы не разрушить его мир.

15 октября 1960 года.

1. Записи Лазо в Сибири. 1918—1919 гг. «Познакомившись с технологическим институтом, я почувствовал непреодолимое тяготение к новым формам труда: труда дифференцированного, специализированного, занимающего в жизни человека определенное место.

Я говорил: пусть вне рабочих часов у меня будет непрерывное общение с людьми. Я буду участником могучей интеллектуальной жизни…

Я горячо полюбил те скромные задатки коллективизма, которые я видел в кипучей рабочей жизни технологического института…

Нужно было отказаться от всего, от всех тех благ и от всех зол того строя, в котором я вырос…

Переход на сторону пролетариата означает тем самым не менее бесповоротный разрыв с той средой, которая вырастила тебя и воспитала (говорит о будущей работе – пролетария, мастерового)…

Какое великое счастье, что я вырвался, стал в стороне от той среды, которая меня вырастила…

Военное училище, 1916 год. «Я мог бы быть гармонично развитой личностью, задатки были (пишет в прошедшем времени – были) богатые, но этого не случилось со мной… Гармония внутреннего духовного мира у меня надорвана…

Человек имеет право на умственное совершенствование, если только его мысли не будут праздной и пустой игрой ума…

Вы, женщины, должны помешать колесу жизни повернуть назад (это Люсе, двоюродной сестре).

Не надо грустить в жизни, быть может есть нечто более важное, нежели осуществление наших надежд и желаний (упоминает Шопенгауэра).

Из письма матери: «Чем дольше живу в Иркутске, тем больше втягиваюсь в работу и, очевидно, надолго останусь здесь. Вошел в ЦК Вост. – Сиб., на днях получу мандат в окружное бюро Советов Вост. Сибири. Со своими обязанностями справляюсь без особенного затруднения (он комендант города с правами начальника гарнизона). На свою новую должность смотрю только как на временную; как только наладится работа в гарнизоне, подыщу себе преемника и займусь чисто советской работой в Иркутске.

Идет великое разрушение. Старое падает тем решительнее, чем сильнее и основательнее подгнило в своей основе. И где были те, которые бросают нам упрек, во все годы войны, войны, порожденной противоречиями нашего уклада жизни? Вопрос решается не спорами, а классовой борьбой.

В Иркутске стоит на редкость теплая погода, т. е. не опускается ниже

8-10. Красавица Ангара все еще не стала. Круглые сутки ослепительное солнце. Пиши, что делается у вас в Бессарабии… Вообще, как поживают наши бессарабцы, наши славные «дворяне», которым, увы, мало помогает геральдика и знатное происхождение. Мне теперь даже как-то странно и представить себя в прежней обстановке с ее сложившимся укладом, с ее предрассудками. Жизнь заставляет по-прежнему думать над рядом вопросов, несколько и над самой жизнью. Теперь все переживаешь иначе, глубже, сосредоточеннее и спокойнее. Но главное, основные положения, во имя которых работаешь, – неизменны. И пусть народ не организован, мы не положим рук (ранее: «Сибирское крестьянство отлично организовано»). И нам, революционерам, если только мы искренне работаем, приходится переживать минуты тяжелого раздумья и сомнений, но после них выходишь с новыми силами»… «Сергей Лазо», воспоминания и документы, ОГИЗ, гос. Изд-во, «История гражданской войны», 1938 год.