Ирвин Уэлш - Тупая езда

— Я занимаюсь транспортной экономикой и не вижу…

— Ты, наверное, только официальные правительственные документы изучал, приятель. Маленький тебе совет: никогда не изучай официальную документацию. Там сплошной пиздеж. Поговори лучше с парнями на улице, взять хотя бы нас, водил. Я здесь, сука, каждый день сражаюсь не на жизнь, а на смерть с этими ублюдками из диспетчерской, — говорю я ему, пока мы едем по Квинс-Парк в сторону Саутсайда, — вся моя жизнь — бесконечная война с системой, битва за свет в конце тоннеля. Это, сука, махач с мэрией длиной в тридцать пять лет, приятель. Вот когда у тебя в резюме появится такая строчка, тогда можешь приходить сюда и пиздеть. А до тех пор, компадре, последнее слово остается за Джусом Тэ, ну или выгружайся и пиздуй дальше на своих двоих, выбор за тобой…

Парень молчит.

Снова звонит телефон, на этот раз это Больной.

— Терри, перейду сразу к делу. Ты мне нужен в Лондоне на следующей неделе, снимаем «Ёбаря-три».

— Я думал, ты отдал эту роль Кертису.

— Все поменялось. Я переписал для тебя роль старшего брата Ёбаря. В обычной жизни он интеллектуал в очках, но когда возбужден — раскаленный перфоратор. Типа Халк-Беннер.

— А что случилось с Кертисом?

Повисает пауза, и я слышу, как Больной выдыхает воздух из легких.

— Он прыгнул на корабль, идущий в долину Сан-Фернандо [45] Урбанизированная долина недалеко от Лос-Анджелеса, также известная как «Порнодолина», «Силиконовая долина» и «долина Сан-Порнандо». , и подписал контракт с крупным порнопродюсером. Маленький вероломный говнюк. Да, я знаю, что он не должен упускать такую возможность, но он поставил меня в затруднительное положение.

— Я не могу сниматься.

— Что? Почему?

— Просто не могу. У меня кое-что случилось. Потом расскажу.

— Ясно, — быстро выдает он. — Не звони мне больше, и от меня тоже звонка можешь не ждать. Всего наилучшего, дружище, — шипит он, словно змея, и вешает трубку.

Я заезжаю во двор мэрии и паркуюсь на мощенной брусчаткой площади. Тупица, что сидит на заднем сиденье, выходит и расплачивается.

— Это был очень окольный путь. Ваши чаевые у вас на счетчике, — говорит этот умник.

Да я ему одолжение сделал, говнюк. Некоторым придуркам нельзя делать одолжения, они, сука, вообще не врубаются. Но тут ко мне сразу же садится другой парень. Цветной типа.

— В Национальную библиотеку, — говорит он на чистом английском. Прямо как тот чувак в «Сдается комната» [46] Ирландский ситком, выходивший на телевидении с 1974 по 1978 г. . — Это далеко?

Не хочется говорить парню, что это прямо за углом, поэтому я решаю прокатить его по мостам, потом до Чемберс-стрит и свернуть на мост Георга VI.

— Недалеко, если ехать напрямик, приятель, но сейчас из-за этих трамваев… не хочу про это даже начинать! Национальная библиотека, говоришь… так ты, значит, книжный человек, приятель, так, что ли?

Парень слегка пожимает плечами.

— Ну, я делаю презентацию по случаю Хогманая. Я был здесь прошлым летом на книжной ярмарке на Шарлотт-Сквер.

— Так ты, наверное, известный писатель, а, приятель?

— Ну, я бы не сказал, что прям известный, но я опубликовал три романа.

— Может, я что-нибудь про них слышал?

— Сомневаюсь. Вы любите читать?

— Раньше не любил, дружище, но только до недавних пор, теперь я стал куда чаще браться за книгу, — говорю я, и эта мысль вгоняет меня, сука, в тоску, — но только чтобы там не было никакой чернухи. И чтобы хороший язык там. Так откуда ты приехал?

— Ну, я живу в Кембридже, но моя семья из Сьерра-Леоне.

— С Хамфри Богартом, клевый фильм.

— Нет… это…

— Да я прикалываюсь, чувак, я знаю, где это! Африка, все такое. Готов поспорить, что ты хотел бы сейчас там оказаться, а? Погода просто пиздец! Ничего не скажешь! А?

— Ну, не знаю насчет этого…

— Так ты, значит, был на книжной ярмарке на Шарлотт-Сквер прошлым летом?

— Да.

— Уверен, ебли там было выше крыши, так ведь? Куча приезжих писателей и куча пташек, которым прямо не терпится. Пиздец, я должен, сука, автобиографию написать. Ебля, фачилово и перепихон, а между ними маленькие перерывы на работу, чтобы добавить разнообразия. Но теперь это в прошлом, приятель. Для меня, — говорю я. — У тебя-то все в порядке! Готов поспорить, что ебашил ты там как чокнутый! Каких-нибудь артистических пташек, типа того: ох они и ебливые.

— Да, у писателей часто складывается репутация старомодных болванов, — улыбается парень, — но среди нас есть и те, кто умеет веселиться!