Ирвин Уэлш - Тупая езда

Дождь прекратился, небо начинает проясняться, и черные тучи, явно с недобрыми намерениями, выдвигаются на запад, оставляя после себя бледную голубизну. Терри уже собирается выйти из кэба, но замечает на заднем сиденье макбук Ронни и без всякой задней мысли берет и открывает его. Ноутбук еще включен. Терри заходит в интернет, находит свой любимый букмекерский сайт и раздумывает над тем, не сделать ли ему рискованную ставку на один из забегов в Хейдоке. Он борется с собой, но все же переходит на порносайт Больного, «Экстра-порокко-барокко», и у него возникает эксгибиционистское желание показать Ронни «Боеголовку: Взрывоопасная секс-бомба», фильм, который Терри считает одной из лучших своих работ за последнее время. В его кульминации Терри пытается довести до оргазма подключенную к взрывному устройству в Бора-Бора (этот эпизод был снят недалеко от Дувра) фригидную тайную агентку Аль-Каиды (агентку играет его подруга Лизетт), чтобы таким образом детонировать взрывчатку и уничтожить целую террористическую сеть. Терри кажется, что эта история будет созвучна политическим взглядам Ронни. Затем Терри замечает, что Больной наконец-то выложил на сайт фильм о порно-футбольном хулигане, который они снимали в прошлом году. «Самая твердая банда» — история о группе футбольных хулиганов-ебырей, которые узнают, что их главные враги отправились с подругами на Майорку. СТБ подмешивает противоборствующей стороне наркотики, снимает на видео настоящую оргию с подругами своих противников, а на следующем матче между двумя командами транслирует это видео на огромных экранах стадиона. Но это один из тех фильмов, в которые нужно воткнуть, и Терри с удовольствием отмечает, что в трейлере его живот выглядит подтянутым.

Ронни не стоит знать, что Терри пользовался его компьютером, решает Терри и заходит в историю, чтобы ее почистить. Разобравшись с этим, он видит, что окно с почтой Ронни по-прежнему открыто. Терри прочитывает несколько писем; все они в меру скучны и безобидны, хотя одно, судя по всему от адвоката бывшей жены, и выглядит немного зловеще. Однако вниманием Терри завладевает другое письмо, оно пришло только сегодня утром.

Дорогой мистер Чекер,

спешу сообщить, что нас заинтересовало Ваше предложение о покупке последней имеющейся у нас бутылки «Боукаллен тринити» за $100 000. Однако я считаю своей обязанностью проинформировать Вас о том, что нам так же поступило предложение из Европы.

Ввиду сложившихся обстоятельств позвольте пригласить Вас на наш винокуренный завод, где вы сможете отобедать и оценить наше прославленное северношотландское гостеприимство, а также осмотреть этот редчайший и дорогостоящий коллекционный экземпляр.

С уважением,

Эрик Лидбиттер-Каллен,

президент винокурни «Боукаллен»

— Сто кусков за сраную бутылку виски?! — произносит, задыхаясь, Терри и закрывает ноутбук, как только на улице появляется увлеченный оживленным разговором с тучным мужчиной в твиде Ронни.

Пока Терри выходит из кэба и направляется навстречу этим двоим, мужчина жмет Ронни руку и возвращается в здание палаты.

— Все путем, приятель?

— Еще как, черт возьми! — ухмыляется Ронни. — А теперь мы совершим маленькое путешествие по Северо-Шотландскому нагорью. Ты слышал когда-нибудь про винокурню «Боукаллен» в графстве Инвернесс?

— Нет, но скоро услышу, приятель, — улыбается Терри, думая о том, как может какая-то бутылка виски стоить сто тысяч долларов, даже если это игрушечные доллары из «Монополии».

Я встаю с дивана, в комнате холодно, гуляет сквозняк. Плохо спал, все время просыпался, ага, так и есть. Но я не могу пойти спать в спальню, потому что моя Джинти со мной не разговаривает. Точняк, не могу. Поэтому я захлопываю дверь спальни, даже не заглядывая в нее. Оттуда не слышно никаких звуков, только долетает отвратительный запах.

Этот холод словно рубашка на спине; холодная белая рубашка, которую ты никак не можешь снять, никто не может. Я помню, как-то раз, совсем мальчишкой, я упал в воду в порту Ньюхейвена. Мой папа, настоящий папа Генри, спустился по железной лестнице, схватил меня и вытащил на берег, иначе бы я утонул. Я все никак не мог снять с себя эту ледяную рубашку. Моя мама, которая еще не была тогда такой толстой, расстегивала пуговицы, а я кричал, чтобы она поторопилась, точняк, кричал. Было так холодно. Прямо как сейчас, да, как сейчас. Ага. Ноги у меня не замерзли, это точно, ноги меня не беспокоят, но вот спина и руки…