Фредрик Бакман: Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

— Спасибо, — неуверенно ответила Бритт-Мари, словно это была ловушка.

И они обменялись письмами. На Эльсином письме было написано «ЭЛЬСЕ». На письме Бритт-Мари — «Старой перечнице». Эльсе не пришлось упрашивать Бритт-Мари, та сама прочитала свое письмо вслух. У Бритт-Мари это здорово получается.

Письмо, разумеется, было длинное. Бабушке, само собой, хватало за что извиняться перед людьми, но никто из людей даже близко не имел такого количества оснований перед ними извиняться, как Бритт-Мари. Бабушка просила прощения за ту историю со снеговиком. За комья пыли в сушилке. За то, что стреляла в Бритт-Мари с балкона из пейнтбольного ружья, которое только что купила и хотела опробовать. Однажды, когда Бритт-Мари была в своем лучшем платье, бабушка попала ей в задницу, а там уже пятно брошкой не скроешь. Потому что цивилизованные люди на заднице брошки не носят. Бабушка писала, что теперь в полной мере осознала свою вину.

Но больше всего бабушка просила прощения в конце письма, и когда Бритт-Мари дошла до этого места, слова застряли у нее в горле, так что Эльсе пришлось заглянуть в листок и дочитать самой.

Прости, что я не когда ни говорила тебе: Кент тебя не достоин, ты заслуживаеш лутшего! Правда! Хоть ты и старая перечьница!

Аккуратно сложив письмо, Бритт-Мари попыталась улыбнуться как ни в чем не бывало.

— С правописанием у твоей бабушки всегда были проблемы, да-да.

— Она писала как безграмотная курица лапой, — ответила Эльса.

И тут Бритт-Мари улыбнулась самой настоящей улыбкой, почти как все нормальные люди. Эльса погладила ее по руке:

— Бабушка знала, что вы решите кроссворд.

Бритт-Мари с растерянным видом теребила письмо.

— Как ты догадалась, что это я?

— Буквы в клеточках написаны карандашом. Бабушка всегда говорила, что вы из тех, кто не может уехать в отпуск, не застелив кровати, или заполнить кроссворд ручкой, не выпив перед этим пару бокалов вина. А я никогда не видела, чтобы вы пили вино.

Бритт-Мари смахнула невидимые пылинки с бабушкиного письма и упрямо ответила:

— Иначе буквы нельзя стереть. Мы же не варвары.

— Конечно нет. Совсем не варвары. Нет-нет, — передразнила Эльса.

Она посмотрела на конверт в руках Бритт-Мари. В нем было что-то еще. И это что-то слегка позвякивало. Бритт-Мари осторожно отогнула краешек конверта и вытянула шею, как будто боялась, что из конверта выпрыгнет бабушка собственной персоной и закричит: «УУУУУУУ!»

Наконец Бритт-Мари запустила туда руку и достала бабушкины ключи от «рено».

Эльса и Альф помогли ей спустить чемоданы. «Рено» завелся с первой попытки. Бритт-Мари вздохнула самым глубоким вздохом, на который способно млекопитающее. В салон заглянула Эльса и сквозь грохот мотора прокричала:

— Кстати, я обожаю комиксы и леденцы на палочках!

Бритт-Мари хотела было что-то ответить, но слова застряли в горле. Эльса засмеялась и пожала плечами.

— Это я так, на всякий случай. Если у вас вдруг лишние завалялись.

Бритт-Мари смахнула с цветастого жакета вполне реальные капельки. Эльса захлопнула дверцу.

Бритт-Мари отправилась в путь. Куда — она пока и сама не знала. Навстречу большому миру и ветру, который играет в волосах. Отныне она будет решать кроссворды только ручкой.

Но, как говорится в сказках, это уже совсем другая история.

Альф еще стоял в гараже и смотрел ей вслед, когда она скрылась из виду. А потом весь вечер и все следующее утро яростно чистил снег.

Эльса сидела в шкафу, который сохранил бабушкин запах. Да и весь дом пахнул бабушкой. Этот дом, он такой, его запах невозможно забыть ни через десять, ни через двадцать, ни даже через тридцать лет. И конверт с бабушкиным последним письмом пахнет домом. Вот из чего состоит этот запах: табак, обезьяна, кофе, пиво, лилии, моющее средство, кожа, резина, мыло, гель, протеиновые батончики, ментол, вино, снюс, стружки, пыль, плюшки с корицей, дым, бисквитное тесто, магазин одежды, воск, какао, тряпка, мечты, елка, пицца, глёг, картошка, меренги, духи, ореховый пирог, мороженое, младенец. Так пахнет бабушка. Самый лучший запах самой лучшей бабушки с легким приветом.

Имя Эльсы было написано на конверте почти ровно — бабушка явно очень старалась. Получилось так себе.

Письмо начиналось с пяти простых слов: «Прости, что мне прешлось умиреть».

Наступил день, когда Эльса простила бабушку.

(Если не знаете, что это, загляните в «Википедию».)