Аманда Проуз - Дитя клевера

Дважды в год, обычно тогда, когда погода становилась особенно сырой и промозглой, у него случались особенно сильные приступы удушья. Тогда его укладывали в постель, накрывали дюжиной пледов, а Джоан носилась вверх-вниз по лестнице, как угорелая, подставляла ему тазики и миски, куда он сплевывал, отдышавшись и отхаркиваясь, сгустки крови. А она в это время гладила его посеревшее лицо и вообще возилась с ним, как с больным ребенком. Джоан любила мужа, и все эти хлопоты были ей не в тягость.

— Ты куда? — строго спросил Рег, не отрываясь от чтения очередной газеты. Голос его всегда звучал немного приглушенно, возможно, из-за постоянно торчащей во рту сигареты, которую он не считал нужным вынимать изо рта, когда разговаривал. Большинство своих разговоров с отцом Дот вела именно так: поверх его любимой газеты «Стэндарт». А еще чаще она разговаривала даже не с отцом, а с книжкой, которую тот держал в руках, сидя в кресле возле камина и повернувшись к ней спиной. Джефф Хэрст, Дэвид Лоренс, Гарольд Макмиллан. Так, глядя в обложку очередной книжки, в чтение которой был погружен отец, Дот отчитывалась ему о том, как прошел ее день, спрашивала, надо ли кормить малышку Ди и сделать ли ему чашечку свежего чая.

Дот всегда внимательно следила за тем, что и как говорить отцу, контролируя буквально каждое слово. Вот и сейчас!

— Я собираюсь в Вест-Энд. Мама упросила меня провести экскурсию по «Селфриджез» для их новых жильцов. Им, видите ли, просто позарез хочется попасть туда!

— И чего это она выдумала? Чего ради? Скоро она всех нас упряжет работать на них. Вот уж не думал, что твоя мать…

Отец оборвал себя на полуслове и раздраженно покачал головой.

— Все в порядке, папа! Один раз — я совсем не против.

— Будь осторожна, деточка! Смотри по сторонам, когда переходишь улицу, — по своему обыкновению напутствовал ее отец, стряхивая невидимые глазу крошки со своей груди.

Дот закрыла за собой парадную дверь и зашагала по улице, убыстряя шаг. Нельзя опаздывать. Ведь как ни верти, а Сол — тоже хозяин ее матери. Миссис Харрисон, как всегда, была на своем боевом посту, подпирала дверь и коротала время, наблюдая за тем, что делается вокруг.

— Куда-то торопишься, Дот?

Дот замедлила шаг, не зная, что сказать в ответ. Ясное дело, торопится, раз шагает так быстро. Пока она лихорадочно соображала, как ответить уклончиво, но вежливо, ее внимание вдруг привлекло объявление, вывешенное на окне цокольного этажа в доме миссис Харрисон. Всего лишь три строчки, но ответ моментально застрял у нее в горле, и краска сбежала с и без того бледного личика.

«Черным вход воспрещен».

«Ирландцам вход воспрещен».

«С собаками вход воспрещен».

Дот взглянула на женщину, которую, как ей казалось, она знала всю свою жизнь. А получается, что совсем ее не знала. В равной степени и миссис Харрисон тоже не знает Дот. И не понимает… Да, в принципе, немногие люди понимают друг друга. А ведь она, Дот, могла бы рассказать миссис Харрисон много чего интересного. К примеру, могла сообщить ей о том, что единственный черный, кого она знает на данный момент, живет в необыкновенной роскоши. Он обитает среди полотен старинных мастеров, концертных роялей, вокруг полно слуг, и едва ли ему и в голову бы взбрело заглянуть в ту дыру, которой владеет миссис Харрисон и гордо выдает ее за отель. Даже если бы она сама стала слезно умолять его об этом. Но Дот не посмела сказать ничего такого вслух. Она лишь молча поприветствовала соседку кивком головы и зашагала прочь. Так ведь проще!

Дот заметила Сола еще до того, как остановился автобус. И сразу что-то внутри екнуло, и она почувствовала неприятную пустоту в желудке. Почти как тогда, когда увидела его впервые. Словом, Дот снова растерялась и смутилась. Сол сосредоточенно вышагивал по тротуару взад-вперед. То ли он уже успел замерзнуть, то ли тоже нервничал. По внешнему виду не определишь. Вполне возможно, и то и другое. Длинное пальто из габардина в темно-зеленый рубчик красиво облегало его стройную фигуру. Воротник был поднят до самого подбородка, закрывая часть его красивого лица и полностью — квадратный подбородок. Дот вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится наблюдать за Солом вот так, незамеченной, смотреть, как он двигается, как отбрасывает волосы с лица, как зябко сплетает тонкие длинные пальцы обеих рук, чтобы хоть немного согреться в это холодное январское утро.

— А вы, как я посмотрю, уже совсем замерзли! — воскликнула она, подходя к нему ближе, и струйка пара вырвалась из ее рта. Дот тут же застегнула верхнюю пуговицу на своем кожаном плаще, поплотнее закутав горло.