Олег Никитин - Это я, Эдик

Больше я узнать не успел – стальные ворота поехали в сторону, а неживой голос проговорил:

– Добро пожаловать, господин Кулешов! Мы вас давно ждем.

«В самом деле?» – едва не поинтересовался я. Однако умно промолчал и вкатился на территорию лечебницы. За моей тачкой сейчас же раздался неприятный шум, визг, вопли и треск. Я высунулся в окно и увидел, как система охраны в лице мужественной автоматики толпами косит незваных гостей, вздумавших пробиться за ворота вслед за мной под прикрытием моего бедного «фолька».

Естественно, тупой робот в горячке снес и заднюю фару. Я зло выскочил из машины и принялся костерить неточную систему охраны. Это было уже слишком. Мало мне вандалов в человеческом облике, только и мечтающих поцарапать обшивку моего тарантаса!

– Я болен душою… – прохрипел некий дервиш при последнем издыхании, вытягивая ко мне грязные руки. Остальные незваные пришельцы не смогли забраться так далеко и пали на границе клиники.

– Не жилец, – брезгливо сообщили у меня за спиной.

– Обязательно было их убивать? Тогда бы и фара не пострадала!

Я обернулся – встретить меня вышел худощавый плосколицый человек в черном халате, со сложенными за спиной руками. Его узкие глаза дьявольски сверкали, а физиономия лучилась истинно китайском злорадством.

– Там же повсюду предупреждения расклеены, – удивился он.

– Какие?

– Что законно попасть в лечебницу можно только под конвоем санитаров, естественно, находясь внутри специального транспортного средства. Впрочем, все это пустяки, господин Кулешов! Ведь вы приехали не для того, чтобы глядеть на трупы неудачников, верно?

– А зачем я приехал?

Китаец рассмеялся, будто я удачно пошутил, и дружески указал в сторону веселого разноцветного дома о пяти этажах, длиной метров сто и неведомой ширины. К нему мы и направились по чистейшей гравийной дорожке. Белый див, как им удалось сохранить этакий уголок порядка в хаосе окрестных разрушений?

– Обычно вы одеты более официально, – произнес хозяин нейтрально.

– Гулял всю ночь в притоне.

Китаец уставился на меня округлившимися (то есть нормальными) глазами, однако промолчал.

Разве угадаешь, какую роль подсунет судьба в следующий раз? Ну, вообще-то уже можно было понять, что альтернативные Танки устроились неплохо, в отличие от меня…

Пока мозги сохраняли чистоту и принадлежность мне-рафинаду, я вынул карточку Натальи и сунул ее под нос провожатому. Узнать бы его имя как-нибудь, пока не сел в лужу.

– Откуда?.. – запнулся китаец. – Что с ней случилось?

– Кто это?

– Наталья Фирман.

Фамилию я изменил, понятно. Не бывает таких фамилий – «Фирман», никакого сходства с реальной. И вообще, только слово «Наталья» совпадало, из чего я заключил, что в психушке эту девку знали под другим именем. Может, у нее-местной и мужа-то Эльмара не было.

– Мы не должны были ее отпускать?

Надо было пользоваться моментом и развивать наступление на растерянного психиатра. Тут как раз подвернулась красная скамейка. При виде нас сидевший на ней душевнобольной вскинулся и бросился наутек, и я воспользовался освободившейся площадью.

– Когда это случилось?

– Точно не помню, недели две назад. Нужно справиться в архиве.

– Рассказывайте.

– Она жила у нас неделю и все время казалась одержимой Иблисом. Ее привезли как обычно, по звонку родственников. – Китаец элегантно расправил складки черного халата и достал сигареты. – Она билась в судорогах и рвалась на волю! Представляете, ей не нравились восстановительные процедуры и сладкие таблетки. И правда, эффекта от них почти не было. А потом, недели три назад, она вдруг заявила сестре, что полностью здорова и может вернуться домой.

– И вы ей поверили?

– Пришлось назначить тестирование согласно канону. Сказано: «А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их». (4:38. – Прим. мутакаллима Издателя.) Вот ее и ударяли, и на ложе покидали, а уж увещали без меры… Все выдержала!

– Все ли? А еще один ритуал?

– Конечно, конечно, господин Кулешов! Я помню. Она покончила со своею неопрятностью и три раза обошла кругом нашего древнего дома! Воистину, не к чему было нам придраться, как ни старались.

– А родители?

– Они также не возражали, – развел руками доктор. – Я проводил ее до ворот и отпустил. Исцеленная от одержимости Наталья Фирман как будто очнулась от сна, потому что поглядела вокруг с неистовым недоумением! Не узнавала она ничего вокруг себя! Такое создалось у меня впечатление. Хотел я уже воззвать к охране и вновь принять бедную девушку под сень нашей гостеприимной крыши, как из автомобиля ей помахал благородный шейх, и госпожа Фирман с благодарностью воссела на переднее сиденье. Так и укатила, оставив в сотрудниках некоторое недоумение.