Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 1

Незнакомка положила локти на прилавок и ссутулила костлявые плечи, а ее тонкие как спички ноги обвились вокруг ножек стула. При всей неблагообразности этой позы, она не лишена была какой-то грации, а во внешности и поведении девочки ощущалась такая раскованность, такая естественность и непринужденная самоуверенность, что, глядя на нее, становилось как-то само собой понятно, что никто ни разу в жизни не назвал ее некрасивой, глупой или неинтересной.

— Как вы предпочитаете расплатиться на этот раз, миссис Кэри-Льюис? — обратилась к ее матери продавщица.

— О, запишите на мой счет, это проще всего.

— Мама! Ты же знаешь, папчик сказал, что ты всегда должна расплачиваться наличными, потому что когда тебе приходят счета, ты выбрасываешь их в мусорную корзину.

— Дорогая, зачем ты разглашаешь мои тайны? — расхохоталась миссис Кэри-Льюис.

Голос ее был звучным и сочным, он искрился весельем. С трудом верилось, что эта женщина — чья-то мать. Она могла быть актрисой, кинозвездой, отличной старшей сестрой или даже веселой теткой — кем угодно, только не матерью. На ее напудренном до фарфоровой бледности лице с тонкими изящными чертами выделялись тонкие дуги бровей и алый рот. Прямые шелковистые светлые волосы с золотистым отливом подстрижены коротко, почти как у мужчины, и это, хотя и шло вразрез с модой, выглядело чрезвычайно стильно. К тому же, на ней были… уже просто из ряда вон! — брюки, «слаксы», как их называли. Серые, фланелевые, они туго обтягивали ее узкие бедра и раздавались книзу, достигая у лодыжек ширины знаменитых «оксфордских мешков» [17]. На плечи наброшен темно-коричневый меховой жакет, нежнейший и легчайший из всех нарядов, какие только можно себе вообразить. Пальцы миссис Кэри-Льюис с ярко-красными ногтями небрежно держали поводок из красной кожи, который тянулся к неподвижно лежащему поодаль мохнатому созданию кремового цвета.

— Ну что ж, похоже, это все. — Ее руки скользнули в рукава жакета, и ей пришлось выпустить поводок. — Пойдем, дорогая, нам пора. На это ушло не так много времени, как я опасалась. Пойдем выпьем по чашечке кофе, и я куплю тебе мороженое, или пирожное, или какую-нибудь другую гадость.

Освободившись от привязи, лежавшая на полу лохматая бестия вдруг ожила — подтянулась на четырех бархатистых лапках, широко зевнула и обратила в сторону Джудит пару темных выпуклых глаз. Над спиной поднялся завитком пушистый хвост. Существо встряхнулось, некоторое время принюхивалось к окружающей обстановке, после чего, к восторгу Джудит, важно направилось по ковру прямо к ней, волоча за собой пурпурный поводок, словно королевский шлейф.

Собака. Джудит обожала их, несмотря на то что ей никогда не позволяли, по вполне понятным причинам, завести себе собаку.

Пекинес. Само очарование. На мгновение Джудит позабыла обо всем на свете. Она соскользнула со стула псу навстречу и присела на корточки.

— Привет! — Она положила ладонь ему на голову — его шерсть была мягкой, словно кашемир. Он поднял к ней мордочку и снова задвигал ноздрями, принюхиваясь. Джудит просунула пальцы ему под подбородок и нежно потрепала мохнатую шею.

Очень широкие фланелевые брюки, вошли в моду в 20-х гг.

— Пеко! Ты чем там занимаешься? — Подошла хозяйка пса, и Джудит смущенно выпрямилась. — Он терпеть не может ходить по магазинам, — сказала миссис Кэри-Льюис, — но мы не любим оставлять его одного в машине. — Когда она наклонилась и подобрала с пола поводок, на Джудит повеяло ее духами, запах был густой и сладкий, как памятный аромат цветов «храмового дерева» в садах Коломбо, что начинают благоухать только после захода солнца, с наступлением ночной темноты. — Спасибо, что приласкала его. Ты любишь пекинесов?

— Я люблю всех собак.

— Но это — собака особенная. Собака-лев. Не так ли, мой дорогой?

Ее немигающие, ослепительно синие глаза, окаймленные длинными черными ресницами, зачаровывали. Джудит не могла отвести от них взгляда и молчала, не зная, что сказать. Как будто понимая ее состояние, миссис Кэри-Льюис улыбнулась и, повернувшись, пошла к выходу. За ней, как свита за королевой, последовала процессия, состоящая из ее пса, дочери и Уилла, который слегка пошатывался под тяжестью взваленных на него коробок. Проходя мимо Молли, миссис Кэри-Льюис на мгновение задержалась.

— Вы тоже снаряжаете ребенка в «Святую Урсулу»? Молли несколько растерялась.

— Да. Да, я тоже…

— Скажите, вы видели когда-нибудь столько отвратительного тряпья? — Она рассмеялась и не стала ждать ответа. Только взмахнула рукой в неопределенном жесте прощания и повела свою маленькую свиту дальше, вниз по лестнице, пока все они не исчезли из виду.