Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 1

— Вообще-то, я не заходил в ту часть дома, так что ничего такого не видел.

— А где теперь мои вещи?

— Вероятно, Мэри Милливей разобрала их. Расставила и разложила все по своим местам, а может, и гардероб твой распаковала. Мама заявила, что «розовая» спальня отныне твоя.

— Она так добра ко мне!..

— Ей это только в радость. Она любит принимать гостей, и чем их больше, тем лучше. — Эдвард посмотрел в сторону паба. — паба, вот и наш пирог! У меня уже живот сводит от голода.

— Вот и ваш заказ, моя радость. — Тарелки с глухим стуком опустились на стол. — Отведайте, и вам сразу полегчает.

Громадные пироги в их тарелках испускали ароматный пар. Джудит взяла нож и разрезала свой пополам, изнутри выдавилась дымящаяся начинка — бифштекс и картофельное пюре. Запахло луком, у нее потекли слюнки. Налетевший порыв ветра растрепал ее волосы, и они упали ей на лицо. Она отвела их ладонью назад и улыбнулась своему спутнику.

— Я так рада, — сказала она ему в порыве благодарности, граничившей со счастьем, — что мы не пошли в «Митру».

На пути в Нанчерроу, когда, спускаясь под гору, они уже въехали в Роузмаллион, Эдварда посетила еще одна блестящая идея,

— А что, если нам заехать к тете Лавинии? Я еще не успел с ней повидаться, и, может быть, нам даже удастся выпросить у Изобель по чашке чая.

— Я еще пирог не переварила.

— Я тоже, но все равно. — Он подался вперед и хлопнул Палмера по крепкому плечу. — Палмер, тебе ведь не надо спешно возвращаться на работу?

— Мне нужно доставить полковнику то, что он просил. Он ждет. Я обещал не задерживаться.

— Тогда поднимись на холм и высади нас там, а домой мы пешком вернемся.

— Как скажешь.

Отлично. Тогда поехали! — Он снова откинулся на сиденье, отбросил рукой упавшую на лоб прядь. — Ты ведь не против, Джудит? С кем еще так поболтаешь по душам, как не со старушкой Лаввнией!

— Если тебе так хочется, то, конечно, давай заедем. Вот только удобно ли вваливаться без предупреждения?

— Она обожает приятные сюрпризы.

— Еще только половина четвертого. А если она отдыхает?

— Она никогда не отдыхает, — заверил Эдвард.

И оказался прав — тетя Лавиния в это время не отдыхала. Они нашли хозяйку в солнечной гостиной. Сидя за письменным столом, она разбиралась со своей корреспонденцией. В камине плясали слабые язычки пламени, и, как в прошлый раз, очаровательная комната вся искрилась и сверкала в лучах света. Когда дверь распахнулась, Лавиния живо повернулась в своем кресле, подняла руку, чтобы снять очки. Столь неожиданно и бесцеремонно потревоженная, она замерла с выражением легкого удивления на лице — но лишь на секунду. Когда она узнала Эдварда, ее черты осветились восторгом.

— Мой милый мальчик! Какой чудесный сюрприз! Эдвард, я даже не знала, что ты приехал домой.

Она протянула к нему руку, он подошел, и они обнялись и поцеловались. Джудит заметила, что на этот раз старушка одета гораздо более по-домашнему, чем в то памятное воскресенье, на званом обеде. Плотная твидовая юбка, толстые чулки и скорее удобные, нежели элегантные туфли. Поверх кремовой шелковой блузки — длинная кофта на пуговицах, на шее — золотая цепочка и нитка жемчуга.

— Решили заглянуть по пути. Мы возвращаемся в Нанчерроу из Пензанса. Палмер высадил нас, и мы его отпустили, домой пойдем пешком.

— Боже, какая неукротимая энергия! А, Джудит! Все хорошеет и хорошеет. В школьной форме. Сегодня у тебя первый день каникул? Какое удовольствие для меня! Ну, идите сюда, присаживайтесь, располагайтесь поудобнее, и рассказывай мне, Эдвард, все-все… Чем ты занимался? Сколько времени ты уже дома?

Она откинулась в кресле, Эдвард придвинул поближе низкий табурет, а Джудит села на подоконник и стала смотреть на них двоих и слушать о жизни в Харроу, о возможности сделаться старостой класса, об успехах и неудачах регбийной команды. Посыпались вопросы о результатах экзаменов, о возможности поступления в Оксфорд или Кембридж, об общих друзьях и о мальчике, которого Эдвард привозил в прошлом году домой на летние каникулы. Джудит дивилась, как человек в таких летах, к тому же, никогда не имевший собственных детей, может проявлять столь живую заинтересованность, отзывчивость и чутье по отношению к молодому поколению. Дело, видимо, в том, что тетя Лавиния всегда тесно общалась с детьми Кэри-Льюисов, никогда не теряла с ними связь.

Старушка удовлетворилась лишь тогда, когда узнала все, что только можно, и напоследок потребовала самых горячих новостей: