Валентина Седлова: Лапландские непутевки

Ночуем под Сегежей на стоянке около дороги. Ставить палатку нет ни сил, ни желания. Мужчины великодушно утверждают в голос, что сегодня я могу спать сзади. Я не замечаю подвоха и довольная начинаю сооружать себе гнездо, как тут на меня надвигаются спинки передних сидений (в предыдущую ночь их даже не пытались раскинуть). Поскольку крепеж что задних, что передних сидений давно уже сломан, спинки сходятся надо мной, как дверцы ракетной шахты, и возникает непреодолимое желание стартовать куда-нибудь вверх и вырваться на свободу. Минут через десять понимаю, что у ног острый приступ клаустрофобии, кое-как вытаскиваю их и через подлокотник мстительно закидываю Оборотню на живот. Ему холодно, и во сне он принимает мои ноги за одеяло, перетягивая их себе на грудь и обнимая холодными руками. Тоже мне — нашел печку! Но дрожать вроде как перестал. Уф, теперь точно — спать.

Последний день дороги — едем по Карелии. Проезжаем поворот на Кемь. Говорят, что Петр Первый сюда провинившихся ссылал с краткой припиской «к ебЪ%ной матери». Поскольку провинившихся было много, а рука царская писать уставала, на грозное распоряжение просто ставилась аббревиатура «к.е.м.». Кемь, то есть. Даже царский гнев дальше этого места не распространялся, а мы по доброй воле и пока еще в трезвой памяти пошли дальше, чем были посланы. Удивительно.

Дороги неплохие, почти пустые, если сравнивать с Подмосковьем, зато не покидает ощущение, что люди здесь не живут. Вдоль трассы никаких деревенек и поселков, а уж автозаправок и вовсе днем с огнем не найдешь. То и дело навстречу попадались страдальцы с пустыми канистрами в руках. Нам-то легче: сзади бак на двести литров, спасибо Жене Павлову и его ребятам.

И наконец-то Мурманская область! Даже солнце выглянуло, будто нас встречает. На радостях паркуемся и устраиваем грандиозный перекус. Я собираю ягоды на десерт, Банкир разводит кипятком сублиматы, Оборотень профилактически шарит под капотом. Результаты профилактики не то чтобы удручают, но наводят на размышления. Жидкость в гидроусилителе ушла, дистиллят в аккумуляторе тоже испарился в неведомом направлении. Хорошо вовремя заметили. Хотя и странно: буквально позавчера и то, и другое проверялось и доливалось.

В Мончегорской гостинице «Север» встречаемся с Богданом и знакомимся с Воронежцами (Игорь, Володя, Света, Лена, Алина), попутно вспоминая фильм «Хочу в тюрьму» и знаменитую фразу из него «Москва-Воронеж хрен догонишь». Шура и Коля все еще в Мурманске любуются местными достопримечательностями. Впрочем, старт назначен на одиннадцать утра, так что пока у всех есть время насладиться в последний раз горячей ванной и приемом пищи почти домашнего приготовления.

Утро. Пытаемся завестись. Упс. Сразу же появляется местный житель на четверке и предлагает помощь. Прикурили, завелись. Оборотень замечает, что за добровольным помощником по асфальту тянется характерный масляный след. Народ лезет под брюхо Жигулям. Пробит поддон. Жаль. Особенно то, что мы хорошему человеку помочь ничем не можем.

Знакомимся с организаторами Костей и Наташей, а также с журналисткой Аленой. Игорь из Воронежа осваивает арендованный Уазик. Я натягиваю новые веткоотбойники из репшнура и верчу по сторонам головой, пытаясь определить, из-за какого угла появятся остальные «участники соревнований». Подъезжают Шура и Коля. Рассказывают, что они делали сегодня утром. Мы лежим вповал. Только эти безбашенные ребята могли обойти пограничный кордон, выйти на берег Ледовитого океана, попутно осваивая местные болота и лебедясь за камни, поскольку деревьев в той местности не предусмотрено, а потом смиренно спуститься с гор к пограничному посту и попроситься обратно. Типа, дяденьки, выпустите нас отсюда, мы больше не будем. Выпустили. Мы горды и рады за них.

Заправляемся. Шок — это по-нашему. Нас, конечно, предупреждали, что цены на бензин здесь запредельные. То есть беспредельные. Но ездить на девяносто восьмом… По крайней мере, в Москве он стоит столько же, сколько на Севере семьдесят шестой. Придерживая отпавшие челюсти руками, приходим в себя и едем на площадь слушать приветствия от администрации.

Ага, а машин-то всего пять! Две Тойоты, два Уазки и одна шишига, да и та организаторов. С одной стороны непривычно, с другой обнадеживает: ситуация «отряд не заметил потери бойца» при таком раскладе просто не может случиться. Выслушав официальные напутствия, гордо выруливаем за гаишником. И не едем. Оборотень выскакивает, поправляет тягу газа. Остальные терпеливо нас ждут. Трогаемся. До выезда из города совсем чуть-чуть, но у нас опять проблемы. Оборотень хмурится. От его выражений стекла в нашей машине становятся матовыми. Подходит гаишник из машины сопровождения. Тоскливо мнется и спрашивает: у Вас надолго? А то у меня через час смена заканчивается, а вас еще из города вывести надо. Оборотень заверяет бедолагу, что как только, так сразу.