Ирвин Шоу - Люси Краун

— Нет, сэр, — сказал Тони. Он надел и снова стал обыкновенным мальчишкой.

— Мама знает, какие упражнения, — продолжал Петтерсон, — и она обещала, что не пропустит ни минуты…

— Вы можете показать мне эти упражнения, — вступил в разговор Баннер. — И не утруждать миссис Краун.

— В этот нет никакой необходимости, — поспешила Люси. — Я буду делать это.

— Конечно, — согласился Джеф. — Как вам будет угодно.

Тони вернулся к Оливеру.

— Папа, тебе очень нужно возвращаться домой?

— Боюсь, что да, — сказал Оливер. — Но я постараюсь приехать как-нибудь на выходные еще в этом месяце.

— Отцу нужно вернуться в город и работать, — сказал Петтерсон, — так, чтобы он мог позволить себе оплачивать мои счета, Тони.

Оливер улыбнулся.

— Думаю, ты мог бы позволить мне самому выдать эту шутку, Сэм.

— Извини, — Петтерсон подошел и поцеловал Люси в щеку. — Цветешь, — сказал он, — цветешь как дикая роза.

— Я пойду мимо гостиницы, — сказал Баннер. — Не возражаете, если я присоединюсь к вам, доктор?

— С удовольствием, — ответил Петтерсон. — Вы сможете рассказать мне по дороге, что это такое, когда тебе двадцать.

— Пока, Тони, — попрощался Баннер. — Когда мне прийти завтра? В девять?

— Пол одиннадцатого, — быстро вставила Люси. — Это достаточно рано.

Баннер бросил взгляд на Оливера.

— Тогда в пол одиннадцатого, — сказал он.

И они с Петтерсоном направились по тропинке, ведущей к гостинице большой, с достоинством ступающий, грузный мужчина и подвижный стройный темноволосый юноша в измазанных травой парусиновых тапочках. Люси и Оливер некоторое время молча глядели им вслед.

Мальчик слишком самоуверен, подумала Люси, провожая глазами пластичную удаляющуюся фигурку. Только подумать, прийти наниматься на работу в свитере. Она даже хотела было повернуться к Оливеру и высказать свое неудовольствие по отношению к Баннеру. По крайней мере, подумала она, он мог бы позволить мне присутствовать при интервью. Но, в конце концов, она решила не жаловаться. Все уже решено, и она слишком хорошо знала Оливера, чтобы надеяться изменить его решение. Она постарается сама взять в руки этого молодого человека, по-своему.

Она поежилась и потерла голые ноги.

— Замерзла, — сказала Люси. — Пойду одену что-то. Ты уже уложил вещи, Оливер?

— Почти, — сказал он. — Надо еще кое-что взять. Я пойду с тобой.

— Тони, — обратилась она к сыну. — Тебе тоже лучше надеть брюки и что-то на ноги.

— Ну, мама.

— Тони, — одернула она сына, про себя отметив, что мальчик никогда не противоречит отцу.

— Ну, ладно, — сказал Тони и пошел к дому, с явным удовольствием волоча ноги по густой прохладной траве лужайки.

Оставшись в спальне наедине с Люси, Оливер продолжал упаковывать вещи. Он никогда не суетился и в тоже время не медли, и уложенный им чемодан всегда выглядел безупречно аккуратным, будто только что из упаковочной машины. Для Люси, которой приходилось складывать и перекладывать вещи по несколько раз в порыве кипучей деятельности, Оливер обладал каким-то ловким врожденным чувством порядка в самих руках. Пока муж был занят укладыванием вещей, она сняла свитер и купальник и начала рассматривать в зеркале свое обнаженное тело. Старею, подумала она, не отрывая глаз от своего отражения. На коже бедер появляются коварные едва заметные отметины времени. Нужно больше ходить. Больше спать. И нельзя думать об этом. Тридцать пять.

Люси расчесала волосы. Она носила распушенными немного ниже плеча, так нравилось Оливеру, хотя предпочла бы прическу покороче, особенно летом.

— Оливер, — сказала она, проводя щеткой по волосам и глядя в зеркало, пока он быстрыми и четкими движениями укладывал конверт с бумагами, пару тапочек и свитер в чемодан, раскрытый на кровати.

— Да? — он хлопком закрыл крышку, резко и твердо, как будто затягивал подпругу лошади.

— Я так не хочу, чтобы ты уезжал.

Оливер подошел к жене, остановился за ее спиной и обнял. Обнаженной спинной она ощутила прикосновение рук, прохладную ткань его костюма и с трудом сдержала дрожь отвращения. Я и так принадлежу ему, не стоит вести себя так, будто я его вещь. Оливер поцеловал ее в затылок, потом за ухом. — У тебя прекрасный живот, — сказал он проводя ладонью по ее телу и целуя ее.

Она повернулась в его объятиях и прижалась к нему.

— Побудь еще недельку, — попросила она.

— Ты же слышала, что сказал Сэм по поводу оплаты его счетов — нужно много зарабатывать, — ответил Оливер. И он мягко погладил ее по плечу. -Он не шутил.