Робин Уильямс - Ассистенты

— Возможно. Но в космосе нет воды.

«Откуда этот придурок знает? »

Замечание Блума на секунду поставило Боба в тупик, но он тут же нашелся:

— Забудь о шланге. Пусть это будет группа архитекторов и инженеров. Они возведут гигантскую стену на пути метеорита.

— Тревис — архитектор? В его-то возрасте?

— Кому какое дело? — отмахнулся Боб. — Может, в детстве он великолепно управлялся с «Лего»?

— Неплохо.

— Они построят гигантскую стену, загонят комету в черную дыру и спасут мир.

— Не знаю, — тянет Блум. — Ненавижу архитекторов. Видел бы ты того идиота, который строил наш дом.

— Ради Бога, Блум, какое это имеет значение? Дело ведь в Тревисе Траске. Я пытаюсь придумать фильм. Блум, алло, ты слушаешь?

— Нужно хорошее название, — произносит Блум. — Что, если назвать его «Судный день»?

— Нет, я уже придумал — «Огненная дыра».

— Отлично, — говорит Блум. — Пока в этом проекте мне нравится только название и перспектива участия Тревиса.

Тут я отключаюсь от линии. Эти идиоты не имеют ни капли творческого чутья, не говоря уже о том, что не в состоянии распознать оригинальную идею, даже если она материализуется и прольется на них дождем со светомузыкой.

— Отличный галстук.

Поднимаю глаза и вижу этого неудачника Джима.

— Спасибо.

Он машет листком бумаги у меня перед носом.

— Тебя не интересует «Марч Мэднесс» ?

Джим скопировал турнирную таблицу Национальной спортивной студенческой ассоциации из газеты «Ю-эс-эйтудэй». Ищу в списке свою альма-матер — университет Вайоминга, но его там нет. Не набрали необходимых очков. Ковбои всегда плохо играли в баскетбол.

— Каждый ставит по двадцать баксов, — объясняет Джим. — Надеюсь выиграть долларов двести.

«Они понадобятся тебе, парень. Когда твоя задница лишится здесь места».

— Нет, спасибо.

Он хмурится, как будто я только что испортил воздух.

— Если услышишь, что кто-то хочет сыграть, скажи мне.

— Конечно, Джим.

Смотрю, как он скачет по холлу в поисках желающих сделать ставку. Он прекрасно знает, что я никому не стану рассказывать.

— Воды! — раздается вдруг вопль Блума.

Кидаюсь в так называемый холл. А ведь я могу сделать с водой для Блума все, что угодно: помочиться в стакан, плюнуть, добавить транквилизатор или — мне больше всего нравится эта идея! — капнуть немного визина. Об этом мне рассказала стюардесса, с которой я как-то трахался. Всего пару капель, и пожалуйста — мгновенная диарея!

Вот черт, опять я несу эту чушь, свойственную ассистентам ! Но у меня нет другого выбора! Я не настолько крут, чтобы учиться в Гарварде и писать для студенческого юмористического журнала. Попробуй предложи идею создать юмористический журнал в городе Ларами, Вайоминг, и тебя изметелят, а потом, истекающего кровью, привяжут к забору. А какой смысл составлять резюме, если у меня нет связей? Я никого не знаю, полезных знакомств — ноль. И все, что мне остается, — это давно известная стратегия «начать с самого дна и зубами прогрызать себе путь наверх». Я решил попробовать. Голливуд — единственное место, где от технических работников требуется хорошая подготовка: приличное образование и звание бакалавра гуманитарных наук, высокий средний балл, членство в студенческой организации. Со временем меня повысили до ассистента, в чьей должности я и пребываю по сей день. Ни в одной компании я не задерживался надолго, успел поработать в «Уилльям Моррис», Администрации гражданского воздухоплавания, в «Герш» и Международной организации по вопросам переселения, но каждый раз что-то не складывалось. Вероятно, у меня проблемы с мотивацией. Единственное, что утешает, — я крупнее и сильнее большинства гомиков, на которых работал. Они должны знать, что если меня спровоцировать, я выдеру их и заставлю обращаться ко мне «сэр».

Быстрая смена кадров Холл — день

Питание здесь организовано, как и в любом другом офисе: холодильник с остатками неизвестной еды, автомат с питьевой водой, круглый стол и четыре стула. Тут же болтается телка по имени Тесс. Она ассистент одного из партнеров и выглядит как военнопленная: бледная, исхудавшая, страшненькая. Тесс никогда ни с кем не трахается, пугается меня и подскакивает, словно у нее невроз, полученный на поле боя.

— О, Джеб, привет, — стонет она.

И я замечаю, что глаза девушки полны слез. Тут же поворачиваюсь к ней спиной и открываю холодильник. Нет никаких сомнений: она плачет — шмыгает носом и пытается ровно дышать. Беру бутылку «Эвиан» и захлопываю дверцу.