Алексей Колышевский - Секта. Роман на запретную тему

– Мне, конечно, для полноты впечатления, надо было бы появиться у тебя за спиной и так, знаешь, ненавязчиво покашлять, чтобы ты дернулся, а может, даже испугался. Но я смотрю, гость мой не из пугливых, ведь так?

– Да как вам сказать… Пока не увидел все вот это вот, – Гера покосился на статую, – было нормально, а это… Это кто? Черт, что ли?

– Ну да, – беспечно ответил хозяин и улыбнулся еще шире. – Не нравится?

– Ну а кому он нравится-то? Только чокнутым если.

Хозяин расхохотался, и Гера сразу отметил его особенную манеру ломаться пополам, так, словно смех разрезал его на две части по линии поясницы:

– Молодец! Честно ответил! Насчет чокнутых мне особенно понравилось! – Он немного посерьезнел. – Есть люди, Гера, есть. И черта привлекут в качестве рабочей силы, лишь бы побольше народу заставить в свою дуду дудеть. Так чего мы стоим, я ж перекусить предлагал, тем более время обеденное. Пошли?

– А вы знаете, как меня зовут, да?

Хозяин вновь улыбнулся:

– Ну, я же смотрю телевизор.

Они вышли из дома, и вновь Гера оказался среди оголенного морского дна. Хозяин заметил его интерес:

– Нравится?

– Откровенно говоря, да. Аскетично и со вкусом.

– Точная копия Ханаанской пустыни, – хозяин не прекращал улыбаться, – в миниатюре, разумеется.

– Какой пустыни?

– Той, где сатана искушал Иисуса Христа. О! Я же не назвался! Позволь представиться…

– Иисус Христос? – Гера решил пошутить и опередил его своим вопросом. Хозяин на сей раз улыбаться не стал, а лишь укоризненно покачал головой:

– А вот этого не надо. Есть граница шутки – не переступишь, и все сойдет с рук, а есть запретная зона – сунулся, и нет тебя. Не шути, он не для того мучился, чтобы над ним стебались. А что до меня, – выражение лица стало привычно-миролюбивым, – то ты можешь звать меня, ну, скажем… – человек задумался, – зови меня «Ты».

Гера остановился и озадаченно посмотрел на собеседника:

– Я, конечно, извиняюсь за то, что, как вы там сказали, «нарушил границу шутки», но я не очень люблю, когда надо мной откровенно издеваются. Вы что? Персона нон грата или квартирный вор Жорж Милославский из кинокомедии про Ивана Васильевича? Помните, как он там говорит: «Фамилия моя слишком известна, чтобы я вам ее называл». Вы по этой части, что ли? Вроде не похоже…

– Да я и не думал над тобой издеваться, что ты?! Я полтора года прожил в Китае, и там мое русское имя и фамилию переложили на местный диалект. Правда, для меня до сих пор загадка, как они там это делают, но китайцы вообще-то народ странный. Все равно нам их никогда не понять. Вот и вышло, что зовут меня Умный Белый Лотос. Честно говоря, я не рискну произнести свое имя по-китайски, иначе ты со смеху живот надорвешь. А фамилия моя превратилась в коротенькое слово «Ты». Так что все по-честному.

Гера кивнул:

– Ладно. Тогда я для полноты восприятия стану вас называть Мистер Ты. Так пойдет?

– Вполне. А вот мы уже и пришли. Сейчас отобедаем.

Они стояли перед низким одноэтажным флигелем, который Гера прежде не заметил, так как тот был выстроен за основным домом и по высоте доходил лишь до середины «крепостного» забора. Оказалось, что это и есть самое обыкновенное жилище, в котором была кухня, спальня, столовая и все, чему положено быть в человеческом доме. В столовой Мистер Ты предложил Гере занять один из двух стульев за длинным столом, накрытым для двоих. Взглянув на стол, Гера с ходу понял, что попал в дом любителя восточной кухни: все блюда были китайскими или японскими. Сашими, рисовая лапша, салат из водорослей, целая супница, из-под крышки которой доносился явный запах свежего мисо, и тому подобные привычные уже для российского желудка и переставшие таковыми считаться экзотические деликатесы.

– Милости прошу. – Мистер Ты подал пример, положив на колени салфетку и взяв палочки в левую руку, – вообще-то я правша, но почему-то с детства ем левой, – пояснил он.

Гера не заставил себя упрашивать и набросился на салаты, сашими и мраморное мясо. Несколько минут и гость, и хозяин вообще ничего не говорили, а лишь сосредоточенно жевали, и Мистер Ты иногда по правилам гостеприимства подкладывал того или другого яства на тарелку Геры. Наконец, когда чувство голода был успешно изгнано не столько даже из желудка, а из подсознания, Герман задал Мистеру Ты вопрос, который давно его заботил:

– Мне только одно непонятно. Все эти вкусности… Тем более они такого качества, которое я в Москве нигде не встречал. Даже приготовлено все по-другому: вкусно, и не надо смазывать себе небо огненным васаби, чтобы не казалось, что ешь пластилин или оконную замазку. Одним словом, не ресторан «Тануки» и даже не «Скай Лаунж». Откуда все это?