Алексей Колышевский - Секта. Роман на запретную тему

Грехом также считалось и пустое позерство, именуемое в просторечии «понтами». Игорь с легкостью признал, что это, пожалуй, один из самых раздражающих грехов. Ведь в современности, которая в России наступила с началом девяностых годов, многие стали лезть из кожи вон, лишь бы казаться не теми, кто они есть на самом деле.

Масоны избрали себе божество, олицетворяющее собой потворство всему здравому, что производил человеческий рассудок, отрицая очевидные вещи, те, что являлись бы прямым вредом для общества. Являются ли они не только сатанистами, но и ярыми антихристианами? Да, безусловно. Две величайшие морали не могут ужиться в одном сосуде, который представляет собой душа человека, а душа есть и у масона, и душа эта так же жаждет спасения, как и всякая христианская душа. Пусть и представления об этом спасении у христиан и демонопоклонников различаются. Одни предпочитают, чтобы их «водили к водам тихим и покоили на злачных пажитях», другие верят в очищение огнем, из которого все вышло и в который все уйдет.

Может ли существовать Бог без дьявола? Нет. В таком случае не будет контраста, нечем станет пугать прихожан. Может ли существовать дьявол без Бога?…

Этот вопрос Игорь задавал себе не раз и долго не мог ответить на него однозначно. В конце концов он решил, что нет на свете ничего точнее и логичнее физики, а в физике всегда есть два полюса, есть плюс и минус, да и нет, и нельзя себе представить что-либо без обратной стороны. А значит, нет дьявола без Бога, и мораль обоих давно перемешалась в сосудах наших душ, сбалансировав в них условно доброе и условно злое. И все же Игорь в конце концов пришел к единственному для себя выводу: философия Люцифа более жизненна, она ближе человеческому естеству, ей несложно следовать, имея определенное количество извилин в голове, а раз так, то он, Игорь Лемешев, нашел себе бога, или, если угодно, бог нашел его.

…Его обучение подходило к концу. Мы сознательно опускаем подробности, связанные с практическими занятиями магией, – для этого есть куча литературных страшилок вроде «Трона Люцифера» или «Молота Ведьм», чьи авторы, собрав воедино домыслы, не имеющие отношения к подлинной сатанинской магической премудрости, являющейся частью учения масонов и основой их обрядов, пытаются выдать их за истину. Это как раз и есть глупость – самый тяжкий грех для одних и благо для стада.

Игорь сполна познакомился с обрядами, во время которых учился тому, как приручить, сделать подконтрольным его дар внушения. В этом он преуспел…

В середине августа девяносто четвертого года, в один из дней, предшествующих празднику явления Кришны, на базаре в Калькутте десятитысячная толпа, внезапно поддавшись агрессивной панике, с воплями бросилась громить все подряд без разбора. Пролилась кровь, несколько человек были раздавлены, лавки торговцев сметены с лица земли, об этом случае рассказали все мировые новостные ленты, подав его как пример немотивированной агрессии религиозных фанатиков, и, конечно, никто, кроме нескольких единоверцев Игоря, не знал, что все то время, пока шел погром, за ним с безопасного расстояния пристально наблюдал тот, кого они знали под именем брат Дагон. Это был его первый настоящий опыт такого рода, и он оказался успешным. Выбрав среди огромной толпы группу «проводников», людей, чья воля была способна подчинять себе более податливых окружающих, он воздействовал на них с расстояния в несколько десятков метров, стоя на крыше соседнего с рынком здания. Дальше все пошло словно цепная реакция, «проводники» возмутили среду вокруг себя, и гнев от этих эпицентров кругами начал расходиться по толпе. В месте пересечения кругов стали возникать приступы ярости и насилия, еще более мощные, усиленные вдвое, от них в свою очередь расходились круги, которые вновь пересекались, вызывая еще более дикие агрессивные реакции, и так могло продолжаться до катастрофического предела, когда уже ничто не могло бы остановить людей. Они вполне могли начать громить город, страну… Игорь-Дагон понял это и почувствовал, что управление настроением толпы находится на кончиках его пальцев, полностью зависит от его воли и желания продолжать свои опыты дальше. Остановить разбушевавшуюся толпу он смог тем же методом, каким ранее завел ее. «Проводники», которых он не выпускал из поля зрения, перестали быть источниками агрессии, он нейтрализовал их, обратив в податливые безмозглые туши, и в течение десяти минут то, что дышало ненавистью и представляло угрозу для всего городского населения, успокоилось. Слышны были завывания сирен и стоны раненых. Под эту музыку брат Дагон оставил свое наблюдательное место, он приручил стихию и был готов к переходу на следующую ступень. Через день он покинул Калькутту и вылетел в Нью-Йорк, где его встретила Пэм.