Алексей Колышевский - Секта. Роман на запретную тему

Они вместе смотрели, как к посольству, завывая сиренами, подкатывали кареты «Скорой помощи», как выносили на носилках высокопоставленных гостей, пострадавших от тумаков своих собратьев по шпионско-дипломатическому цеху, и Пэм вдруг спросила:

– Нравится?

Игорь не стал разыгрывать непонимание и честно ответил:

– Скорее да. Я ведь, по большому, счету вступился за престиж своей страны.

– Это так много для тебя значит?

– Видимо, да, если я закатал тому турку, или кто он там, в подбородок.

– Он арабский шейх, зять султана Брунея и миллиардер.

Игорь поперхнулся куском баранины и закашлялся. Кусок попал в дыхательное горло и закрыл путь воздуху, тогда Пэм вышла из-за стола и хорошенько приложила кулаком по спине Игоря. Кусок вылетел обратно на тарелку, а Игорь сквозь кашель кивком поблагодарил свою находчивую собеседницу:

– Черт, я даже подавился от такой новости. Зять брунейского султана?! Впрочем, я рад. Лишний раз убеждаюсь, что состояние и хорошие манеры вовсе не обязаны уживаться в одном человеке.

Пэм рассеянно кивнула, думая о чем-то своем. Она допила вино и только тогда наконец задала Игорю первый «нужный» вопрос:

– А что ты сделал там, в зале? На людей было больно смотреть; они словно превратились в голодных животных, дерущихся из-за подачки. У тебя гипнотические способности?

– Не знаю… Просто иногда я чувствую себя так, словно мой мозг начинает работать в тысячу раз быстрее, и тогда мне хочется приказать людям делать самые неожиданные вещи, например, колошматить друг дружку, или есть землю, или плакать – что угодно. Мне в такие минуты кажется, что я все могу.

Пэм очень серьезно посмотрела на него:

– Все никто не может, а ты в действительности можешь лишь кое-что.

Игоря ее ответ задел за живое. Он прищурился и спросил:

– Тебе доказать?

– Попробуй…

Игорь попытался вызвать в себе то самое состояние «ускорения», которое он применил совсем недавно, но у него ничего не получалось. Он ничего не чувствовал! Все вокруг оставалось прежним: и веранда ресторанчика, и стол, и Пэм, без улыбки смотрящая на него, и пара темпераментных итальянцев за соседним столиком, осыпающих друг друга целыми каскадами слов своего быстрого и легкого языка. Он зажмурился, но это не помогло. Тогда он открыл глаза и пробормотал:

– Ничего не получается.

– И не получится. Ты не умеешь управлять тем, что живет внутри тебя. Оно само проявляется тогда, когда тебе грозит опасность. Ведь если что-то случится с тобой, то пострадает и оно, не так ли?

– Но что это? – Игорь задал этот вопрос искренне и с тайной надеждой наконец-то узнать природу своего дара. Ему так же искренне ответили:

– Это твое зло, Эгер.

– Но зло есть в каждом из людей! Есть даже такие, кого называют «ворлоками» или «злыднями», а я тут при чем? Я всегда относился к категории незлобных тварей, Пэм.

– Возможно. Просто твое зло имеет другую природу. Не пытайся просить меня объяснить что-то. Из этой затеи ничего не получится, ты ничего не поймешь, как будто мы будем говорить на разных языках.

– Жаль. Я почему-то думал, что ты мне поможешь.

«Вот так и прокалываются, – подумал Игорь, в следующее мгновение увидев, как во взгляде Пэм мелькнуло что-то, весьма похожее одновременно на недоверие и настороженность. – С ее-то опытом в разведке она меня наверняка раскусила. Идиот! Баран!»

– С чего это вдруг? – Она смотрела с улыбкой, но чувствовалось, как вся она вдруг стала напряжена.

«Неужели все коту под хвост?»

– Ты так точно определила некоторые особенности моего – гм… характера, что я подумал, что сижу за одним столом с ясновидящей, – пошутил Игорь. «Сейчас надо всеми силами постараться обратить мой прокол именно в шутку. Иначе можно будет расплатиться и, откланявшись, возвратиться к отцу ни с чем». – Да, а потом, ведь на тебя-то мои «злобности» не подействовали, ха-ха-ха!

– Может быть… – неопределенно ответила Пэм. – Может быть, я тебе и помогу… А знаешь, – она внезапно вся как-то преобразилась, словно приняла решение, – что это мы все говорим о какой-то ерунде? Ведь я совсем не знаю, кто ты, кроме того, что ты сын русского дипломата. Да?

– Да. Отец не смог прийти, он неважно себя чувствует, кажется, гипертония, вот и послал меня набираться опыта, как он сказал, «протокольного общения». И я вот… набрался. А вообще, ты знаешь, чтобы уж совсем прекратить говорить о ерунде, то эта самая ерунда со мной случилась сегодня третий раз в жизни. Впервые в детстве, когда я прогнал собаку, второй раз два дня назад, когда я прогнал трех двуногих псов, а третий раз сегодня. И я теперь не знаю, что мне сказать отцу. Думаю, он отправит меня домой завтрашним рейсом, ведь я стал пятном на его карьере. Так что пробездельничать последнее лето в жизни мне, видимо, не суждено.