Пуриша Джорджевич - Косовский одуванчик

Перед «Баром Кукри» меня расстреляла ТВ камера. За камерой стояла женщина, с которой я познакомилась во время бомбардировок. Мы в гуманитарной организации «Кер» звали ее Canada Press. Это была средних лет женщина, облазившая все горячие точки мира, женщина с лицом, ежедневно загорающим на ветру; точно такое лицо оказалось у Ванессы Рейдгрев, боровшейся за права мусульман в Сараево и мечтавшей – что для нее и исполнили – сыграть Чехова под сараевской мечетью.

– Мария, иди прямо на камеру, чтобы перекрыть мне кадр, – крикнула мне Canada Press.

– Чао, Canada! – откликнулась я.

– Что там вчера вечером случилось?

– Opening Night, – сказала я.

– Да ладно, Мария, не ври. Ты можешь рассказать мне на камеру, что вчера там сказанул английский капитан Гарольд Кин?

– Спроси его самого.

– Я тебя спрашиваю, ты ведь знаешь, что я на твоей стороне.

– Ты – да, но ведь не Canada же.

– Но я независимый репортер!

– Я сама завишу от майора Шустера, так что спроси его, у меня нет права комментировать, мое дело – переводить.

– А как ты перевела капитана Гарольда от бара до отеля?

– Если бы ты была на Opening Nights, то получила бы более точную информацию.

– Я в Приштину только утром приехала, была в одном селе у Призрена. Что ты делала с капитаном Гарольдом?

– Всю ночь трахались.

– Это я публиковать не буду.

– Правильно, а то бы в лужу села. Я пошутила.

– Один раз это уже случилось, весь мир моя лажа обошла.

– Ну и про что ты соврала?

– В том селе, у Призрена… Я вчера нашла девочку, про которую передала на весь мир, что ее сербы убили. Она живая…

– Ты засняла это?

– Я тебе покажу. В баре есть видео?

– Десять телевизоров с видеоиграми.

– Я тебя умоляю, расскажи, что здесь вчера случилось, только об этом в командовании КФОРа и говорят.

– Ладно, пойдем в бар, может, Рекс это лучше видел и правильно понял.

– Кто это такой?

– Шеф-повар в «Баре Кукри».

– Не еби мне мозги, Мария!

– Сколько мое заявление стоит?

– Ничего не смогу заплатить, пока мой рассказ о капитане и свидетелях не запустят в эфир. А ты – свидетель.

– В таком случае мое заявление ничего не будет стоить, ведь я сербка. Вчера в баре было куда как больше правильных свидетелей, начиная от рядового до майора и генерала.

– Может, ты и права. Хорошо, пошли в бар – я жажду истины и пива!

– А я тебе завтрак приготовлю.

– С чего это вдруг?

– Я теперь на кухне работаю – больше я не переводчица.

– Что ты в кухне понимаешь?

– Кулинария лечит меня от стресса.

– А как мне спастись от этой моей камеры?

– Ищи истину!

– Так ты не хочешь рассказать мне правду о вчерашнем вечере. Зачем ты скрываешь эту самую истину?

– У меня для тебя есть правда получше. Может иметь последствия!

– Говори.

И я рассказала Canada Press о встрече с господином Ашкенази. Canada Press разочарованно отозвалась:

– Это больше неактуально. Я ей на это:

– Теперь я точно знаю, что ничего тебе не расскажу о вчерашнем. Потому что это было вчера, а сегодня уже неактуально.

– Опять мне мозги засираешь.

– Конечно, – призналась я, – но завтраком я тебя все равно накормлю, а ты пока поищи пиво.

Мы вошли в бар. Canada Press остановилась и вздохнула:

– Ого, настоящий американский бар! Здесь хорошо, и света для камеры хватает. У меня идея – сделаю сюжет про бар! Иди, Мария, я тебя пивом угощу.

– Виски, – потребовала я.

– Со льдом? – спросила Canada Press.

– Виски, – ответила я гордо, – виски со льдом не пьют!

– Пиво! – попросила Canada Press.

От стены, на которой расцветала клумба самых разных флагов, оторвалась официантка. Она переглянулась с Canada Press.

– Раймонда, это ты? – воскликнула Canada Press.

– Чао, Canada Press!

– Что же ты меня подвела, Раймонда?

– Что пить будем? – замешкалась Раймонда.

– Нет, подожди, что же ты мне соврала?

– Ты уже так долго в Косове, Canada Press, но так ничего и не поняла!

– Поняла, поняла, и ты мне в камеру заявила, что сербы убили твою восьмилетнюю сестру.

– Я солгала тебе от имени тысяч албанских матерей, потерявших детей, и никто об этом не писал и не снимал для телевизора!

– Мой репортаж о твоей убитой сестре показали по всему миру. И твое заявление с «калашниковым» на плече, когда ты представилась бойцом УЧК!

Раймонда со смехом спросила – она говорила по-английски с американским акцентом:

– Ты можешь продать мне эту кассету?

– Я могу показать тебе кадры с твоей сестренкой, про которую ты говорила, что ее сербы убили, и заявление твоих родителей. Принеси нам пива, мне и Марии, а потом я отошлю мою и твою ложь…