Пуриша Джорджевич - Косовский одуванчик

– Хелло, – произнес сержант Militer Police.

– Это вы, сержант? Пожалуйста.

– Извините, что так рано, еще только полдень…

– Что вы, самое время для виски!

– Нет, самое время спросить про капитана Гарольда.

– Окно, – ответила я.

– Сбежал? – спросил сержант.

– Карниз… – продолжила я, забавляясь. – Когда?

– Когда я проснулась, его уже не было.

– Спокойно ли он спал?

– Не знаю, я спала в соседней комнате. Когда я несколько минут тому назад зашла сюда, чтобы спросить о планах на сегодняшний день… Вы знаете, я ведь всего лишь переводчица капитана Гарольда Кина…

– Я заходил в вашу комнату, что рядом с апартаментами Гарольда, простите, – капитана Гарольда…

– Вы полагаете, я спала здесь?

– Нет, я всего лишь хотел просить вас передать капитану Гарольду Кину приказание немедленно явиться к генералу Джексону.

– Вы знаете, я пошутила, когда вам сказала про карниз.

– Я догадался, – ответил сержант.

Мы оба все время смеялись над собственными словами. Мне вдруг пришло в голову, что лучше бы этот сержант нарисовался на лугу перед овцами. Он был покрасивее Гарольда, лучше одет и пах хорошим шоколадом.

– Присаживайтесь, – сказала я.

– Увы, не имею права, поскольку отныне эти апартаменты принадлежит не капитану, – в дверях ждет мадемуазель Тереза.

В дверях показалась полная женщина, совсем как имя Тереза, когда его произносят полными губами, – толстое слово, по крайней мере, так мне кажется, в то время как слово «сержант» напоминает мне мост – так и вижу, как по его буквам бегут дети.

Тереза в дверях – толстое слово – вежливо попросила ключ от «моей» комнаты. Я бросила его в сторону Терезы, совсем как ключи, которые бросил мне Иован, покидая кафану, – ключи, полет которых завершился не в моих руках, а у Рекса. «Что же, – пронеслась у меня мысль, – остается мне кухня Рекса».

Сержант, играя красивыми глазами, объяснял мне тоном гида:

– Мадемуазель Тереза, переводчица майора Шустера, займет вашу комнату, в то время как майор Шустер поселится в апартаментах бывшего капитана…

– Бывшего? – спросила я.

– Я имею в виду – для вас «бывшего». Полагаю, что он лишился права на переводчицу, а может, и права командовать парашютно-десантным полком.

– Кажется, вы становитесь «будущим»?

– Не понял…

– Я смотрю, вы высказываете мнение, не совсем соответствующее вашему званию.

– Да, мне повезло, я теперь не сержант в патруле.

– И стали?

– Теперь я служу в «Баре Кукри», после Opening Nights.

– Похоже, вам повезло в танго?

– Я сделал всего несколько па, и вы исчезли в толпе. Я остался думать над тем, почему это немцы и англичане так не любят друг друга.

– Это не совсем так.

– Я имею в виду майора Шустера и капитана Кина.

– Аллюзия? – вежливо спросила я.

– Прозрачная, – признался сержант.

– Я тоже «прозрачна», потому должна определиться.

– За Англию или за Германию?

– А может, за Америку?

– Но я ведь всего лишь сержант.

– Не поняла. Меня ждет кухня в «Баре Кукри».

– Нож кукри, – пошутил сержант.

– Попробую приручить нож кукри – научу его резать репчатый лук.

– Я должен буду хорошо порезать этот наш разговор…

– Должны будете представить рапорт немецкому генералу Клаусу Райнхардту?

– Я пишу нечто совсем иное.

– В американские газеты? – Нет.

– Матери или жене? – Нет.

– Ладно, пошутила – пишете обо мне?

– Может быть когда-нибудь, когда покину Косово.

– «Мемуары сержанта»?

– Хорошее название.

– Вы выглядите лучше названия, я просто шутила.

– Красавцы писать не умеют.

Я прищурила глаз, будто рассматривая его в пятидесятимиллиметровый объектив: диафрагма два и восемь, объектив – второй глаз, не настолько хороший, чтобы быть плохим… Плохим? А может?

– Не может быть. Вы…

– Надеюсь, что да.

– …писатель?

– Пытаюсь.

– Это моя специальность, я на отлично сдала курс всемирной литературы.

– Первый мой роман оказался весьма успешным, но каждый знает, что писатель становится таковым после второго.

– О чем же был первый?

– Война в Заливе.

– История Кина тоже для романа.

– Начало у меня уже есть.

– Стук в дверь?

– Беседа с вами.

– Боюсь, это очень по-голливудски.

– Да, но не забудьте доктора и нашу первую встречу с сумасшедшими…

– Полет над гнездом кукушки по имени Косово.

– Нет – агония романтизма.

– Вы имеете в виду девятнадцатый век?

– Да, девятнадцатый век точно предсказал все то, что с нами случилось.