Евгения Дебрянская - Учитесь плавать (сборник)

В тот злополучный вечер, когда поезд понес Лиданьку навстречу самой себе, Наташка ждала Бориса. Но минули все сроки, и она успокоилась. Разглядывая глянцевый путеводитель по Крыму, подумала, «что пора континентами брать, вон Сашка в Америку собрался, почему бы и нет?» Скорчила рожицу в зеркало. Наташка была красивой. К тому же обладала легким характером. Не обремененная ни семьей, ни детьми, жила одним днем, одним мужиком на этот день, легко переживала потери, порою вовсе не замечая их в пестрой мозаике летящих, словно пух, дней. Поведение Бориса было необъяснимым, и она не тревожилась объяснениями. Встала, как есть, прихватила бутылочку, направилась в соседний дом. Сашка, вторую неделю пивший запоем, увидев, что Наташка не пустая, вскинулся от нетерпения.

— Когда улетаешь? — просто спросила она.

— Через два дня, завтра опохмелюсь и в завязку, на дно лягу.

— Сегодня ложись.

— Это еще почему?

— Говорю сегодня, завтра дел полно.

— Нет у меня никаких дел, кроме, как на дне лежать, — заартачился тот.

— Не может быть, чтобы у такого красавца дел не было.

Сашке вспыхнул от комплимента.

Но это уже другая история.

Москва — Сан Франциско 1999 г.

— Ты очень красивая, элегантная, светская. Ты совсем не похожа на писательницу.

— Кого же я напоминаю? Я — женщина? Я — кто?

— Честно? Ты похожа на породистую трибаду. Догадываешься ли ты, что возбуждаешь маленьких девочек?

— Еще бы, поэтому на месте их матерей я была бы порасторопней.

— Неужели ты сама написала эту книгу?

— Не помню, ты все о книге?

— Сейчас ты повернулась в профиль и стала похожа на мужчину, так кто ты?

— Я выращиваю родедендроны и лимонное дерево. Лаская тугие бутоны, подолгу удерживаю их в руке. Я — садовник.

— У тебя есть член? Он бы пошел тебе.

— Нет. Не веришь? Смотри сюда.

— А если бы завтра он появился, ты бы очень взволновалась?

— Ничуть. Я уже заготовила контромарки.

— Для своих любовниц?

— У меня нет любовниц. Котромарки я раздам старухам в соседнем дворе. У них все валится из рук, и они ничем не дорожат. Зачем им мой член? Их волчья память простирается далеко назад, туда, где бьет воспаленный родник греха. Они на удивление скабрезны и охотно отдадут то, что с трудом удерживают скрюченные пальцы.

— Почему ты назвала книгу "Учитесь плавать"?

— Потому что это важно — уметь плавать. Позавчера у меня лопнули барабанные перепонки от воплей тонущих. Они заглушили все окрест и украли Тишину. Они мешали слушать Малера. Я вышла на балкон и встретилась глазами со старым онанистом, что стоял внизу, у тротуара и орал громче всех.

— Ты хорошо плаваешь?

— Лучше всех.

— О чем ты мечтаешь?

— Стать злым, маленьким духом и хулиганить на спиритических сеансах.

— Опять о книге. Извини. Ты дрочила, когда писала ее?

— О, да, слишком много, практически изведя клитор. Для следующей книги я заказала специальное писательское кресло с встроенным в сиденье искусственным членом.

— У тебя двое сыновей, ты хорошая мать?

— Я не мать вовсе и желаю своим сыновьям как можно быстрее забыть обо мне.

— Скажи, каким образом тебе удается так хорошо выглядеть? Ты слишком много куришь.

— Мне все идет на пользу.

— Твои герои — это ты сама?

— Смеешься? Разве я вела бы себя так? Намного нахальней. Я не позволила бы Аполло превратить себя в дерево. К тому же столь непрезентабельное. Не он, а я бы принимала решения. Я вырвала бы ему хуй по самые яйца. У меня так и чесались руки, когда Лиданька, как сумасшедшая, носилась от него по лесу.

— Ты пишешь о боли. Что тебе в ней?

— Отчего в боли так много любви? Ах, если бы поменьше. Я доверилась бы качелям или марокканским бабочкам.

— Есть ли кто-нибудь из твоих героев, соблазнительный для тебя?

— Если это не я сама, то только Ветер.

— Ты любишь женщин?

— Ненавижу. Особенно пишущих женщин. Моя будущая подруга никогда не сможет писать. Я обрублю ей руки и вырву язык. Вычищу матку и заткну фаллоппиевы трубы. Я вижу ее на одной ноге, смиренно подающей мне чай с выжатым лимоном. С наступлением сумерек она напомнит, что пора приподняться с кресла и подмыться. Чтобы удовлетворить наши эротические фантазии одной вульвы явно недостаточно, поэтому у нее их будет, как минимум, три. Моя подруга должна серьезно отличаться от всех женщин.