Вениамин Смехов - В один прекрасный день...

Тяжелые двери студии запираются. На высоком табло загорается: «Микрофон включен». Трижды басовито рычит сигнал звукорежиссера. Помощница с наушниками подошла к микрофонному «журавлю».

– «Арамис у герцогини». Сцена шестая. Дубль первый. Один, два, три, четыре – отойдите от Арамиса! – пять, шесть, семь, восемь, девять, – я сказала, уйдите из кадра! – десять, одиннадцать…

Возле Леонида – серый пиджак в толстых очках, корреспондент «Советской культуры».

– Простите, значит, я вас жду в павильоне?

– Не надо ждать, я не успею.

– Успеете, Леонид Алексеич, мне два слова. Я жду.

– Попробуйте.

– Уйдите из кадра!

Вокруг зашипели. Серый пиджак бесцеремонно похлопал Арамиса по кружевному манжету и отошел, поправив толстые очки.

– …тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок!

Камера заработала; зажегся красный глазок на макушке. Герцогиня сидела, рассеянно глядя в сторону. Потом оживилась и поднялась навстречу вбежавшему Арамису. Он склонился к ее прекрасным ручкам, после чего оператор, орудуя усами рычагов и нажимая на педаль, неслышно подвез камеру к обоим актерам. Рабочие, гримеры, бутафоры и старушки в белых халатах, следящие за проводами камер, все уставились в студийный телевизор-монитор, где отразился наезд оператора и стали крупными лица обоих актеров.

– Стоп, – тихо приказал оператор и снял наушники.

– Актеры, спасибо, все хорошо. Леня, быстро целуешь руку. Чуть подлиннее кадр, Борис не успевает на вас наехать, – режиссер громыхал с пульта по так называемой «громкой связи».

– Хорошо, продлю удовольствие. – Леня улыбнулся партнерше. Она – ему.

– Продли. А так все прекрасно. Руфина Андреевна, не торопитесь увидеть Арамиса. Пускай вами полюбуются телезрители. Мы сами подрежем кадр, если надо. Алик, свет мне не нравится. Я остановил из-за тебя. Тут и техника возражает.

– Ничего не возражает! Больше не будет, я проверил по приборам. Ты хочешь дневной залепить?

– Дневного не надо. Но один контровой на стенку – и полный порядок.

– Следи за своими порядками, у меня все по картинке красиво.

– Я прошу.

– И я прошу. Дай мне наушники. – Алик, художник по свету, по внутренней связи поругался с техником и угрюмо рыкнул на своего оператора: – Опусти «семерку». Ниже. Стоп. Меньше процент. Больше. Стоп. Снимайте.

– Снимаем, – заорала «громкая связь». Снова пробасил сигнал, снова на табло загорелось «Микрофон включен», снова скороговоркой засчитала помощница:

– Дубль второй. Один, два, три, четыре, пять, шесть, – вы отойдете от Павликовского или нет?!

– Леонид Алексеич, клянусь, я вас не задержу, – шептал серый пиджак.

– Вас ведь выведут, идите, договорились.

– Спасибо. Только на два слова – я жду!

– Вы отойдете или нет?! – двадцать два, двадцать три…

Вокруг зашипели, толстые очки юркнули в тень, поближе к монитору.

– …тридцать девять, сорок!

Герцогиня томно взирала вдаль. Медленно повела популярной головкой на восхитительной шее, зритель успеет насладиться и красотой, и туалетами… Встреча. Арамис у ее ног. Оператор наехал на их лица. Вопрос – ответ. Вопрос – помедлила прекрасная герцогиня. Арамис тогда – еще вопрос. Требовательно и вместе с тем нежно, по-арамисовски. Герцогиня закрыла глаза длиннющими ресницами того времени и той страны… Потом утвердительно кивнула своему тайному другу, по-герцогиньи кивнула. Друг пылко ринулся целовать ее руки. Не тут-то было! Герцогиня своими руками еще более пылко, чем он, приблизила его голову, и тут состоялся поцелуй, за который впоследствии, глядя передачу дома, жена Тамара наградит Леонида дежурным шлепком пониже спины.

– Спасибо, сняли! Минутку, подождите, как по технике прошло… – Режиссер сделал паузу, видимо, созвонился с аппаратной, где проверил пленку, и снова включил «громкую связь». – Спасибо, порядок. Тоня, зовите д'Артаньяна. Руфина Андреевна, переодевайтесь на дворцовую сцену. Арамис, вы свободны. Молодец. Но руки целовать все равно торопишься. Это было время, когда никто никуда не торопился.

– Даже если очень спешил? – на бегу огрызался Леонид.

– Даже если спешил – именно! – гремело ему из-под небес. – Поспешай не торопясь!

Он летел по коридору, за ним – гримерша Анечка, за нею – серый пиджак в толстых очках.

Заколки из парика – вон, крем – на лицо, грим стереть – так…

– Анечка, пока я вымою лицо, ответь на вопросы товарища из газеты.

– Что говорить?

– Вот ведь шутить вы успеваете, – укорил его корреспондент.