Жоржи Амаду - Бескрайние земли

В тот вечер, когда он отдал приказ негру Дамиану убить Фирмо, у него еще была какая-то надежда. Но теперь все кончено. Война объявлена. Орасио собирается вступить в Секейро-Гранде, он собирает людей, затеял в Ильеусе тяжбу, добиваясь признания за ним права на владение землей. В тот вечер, когда девушка с европейских полей, там, на картине, танцевала на одной ножке, у Синьо Бадаро была еще какая-то надежда. Конечно же, человек шел по тропинке — голос его слышался все ближе и ближе, он усиливался и вместе с тем становился все более грустным:

Да, теперь потянутся гамаки по дорогам, много ночей будет повторяться это зрелище. И прольется кровь, орошая землю. Эта земля не для плясок и не для пастушков в красных беретах, это черноземная почва, она хороша для какао, она лучшая в мире. Все ближе слышится голос, поющий песню о смерти:

Вдоль дороги стоят безымянные кресты. Это могилы людей, погибших от пули или лихорадки, от удара кинжалом в ночи, когда совершаются преступления, или от болезни, с которой человек не может справиться. Но деревья какао вырастали и приносили плоды, сеньор Максимилиано сказал, что в тот день, когда на месте всех этих лесов будут плантации какао, они смогут устанавливать свои цены на американских рынках. У них будет больше какао, чем у англичан, в Нью-Йорке узнают имя Синьо Бадаро, владельца фазенд какао в Сан-Жорже-дос-Ильеус. Он станет богаче Мисаэла… У дороги упокоится Орасио, под безымянными крестами будут похоронены Фирмо и Браз, Жарде и Зе да Рибейра. Они сами захотели этого, Синьо Бадаро предпочел бы, чтобы было как на олеографии, как в танце, чтобы все были веселы, люди играли бы на своих свирелях на лазурном поле. Виною всему был Орасио… Зачем он позарился на чужие земли, которые могут принадлежать только Бадаро; кто решился бы оспаривать права Бадаро?.. Орасио сам этого захотел; будь его, Синьо Бадаро, воля, все бы веселились на празднике и девушка с поднятой в воздухе ножкой танцевала бы на покрытом цветами лугу… Настанет день, когда будет так, как на этом далеком европейском лугу. Синьо Бадаро улыбается в бороду, он тоже, подобно гадалкам и пророкам, видит будущее. На повороте дороги, там, где ее пересекает тропинка, появляется человек с гитарой:

Но топот едущей по дороге кавалькады заставляет певца замолчать. И теперь Синьо Бадаро сожалеет об этом. Нет уже девушки, танцующей на землях какао, нет плантации на месте леса, нет цен, диктуемых из Ильеуса. По грязной дороге шагает человек, пальцы его лежат на струнах гитары. Человек отходит в сторону, пропуская Синьо Бадаро и его жагунсо:

— Доброй ночи, хозяин…

— Доброй ночи…

Жагунсо отвечают хором:

— Счастливого пути…

— Храни вас господь…

Звуки все затихают. Человек, наигрывая на гитаре, уходит все дальше и дальше, скоро и вовсе не слышно будет голоса, который поет грустные песни, жалуется на жизнь, просит, чтобы его похоронили под деревом какао. Говорят, клейкий сок какао удерживает здесь людей. Синьо Бадаро не знает никого, кто бы уехал обратно из этих краев. Он знает многих, которые жалуются, подобно этому негру, жалуются день и ночь, дома, в барах, в конторах, в кабаре. Они называют эту землю несчастливой и проклятой, говорят, что это край света, где нет ни развлечений, ни радости, край, где ни за что ни про что убивают людей, где сегодня ты богат, а завтра беднее Иова.

Синьо Бадаро знал много таких людей, слышал много таких рассказов, видел, как люди продавали свои плантации, копили деньги и отправлялись в путь, клянясь, что никогда больше сюда не вернутся. Они уезжали в Ильеус, чтобы сесть там на первый же пароход, направляющийся в Баию. В Баие к их услугам было все, город большой — шикарные магазины, комфортабельные дома, театр и конка, которую тащат ослы. Там они сразу покупали все, что желали; деньги в кармане, они могли насладиться жизнью. Но, не дожидаясь отправления парохода, человек возвращался обратно, клейкий сок какао крепко пристал к подошвам его ног, он возвращался и снова вкладывал деньги в клочок земли, чтобы сажать какао… Некоторые, впрочем, даже уезжали, садились на пароход, пересекали океан, но приехав на место, говорили только о землях Ильеуса. И наверняка — это так же верно, как то, что его зовут Синьо Бадаро, — человек через полгода — год возвращался обратно, но уже без денег, с тем, чтобы снова выращивать какао. Клейкий сок какао пристает к ногам человека и никогда больше его не отпускает. Так говорится в песнях, которые поют по вечерам на фазендах…