Жоржи Амаду: Бескрайние земли

Рыдания бледной женщины на берегу отвлекли Жоана от этих мыслей. Она говорила, и в голосе ее слышалась непоколебимая уверенность:

— Никогда, Роберио, никогда больше…

Мужчина взволнованно поцеловал ее и голосом, полным страдания, с трудом ответил ей:

— Через месяц я вернусь, любимая, и привезу детей. И ты поправишься… Доктор сказал мне…

В голосе женщины звучала скорбь. Жоану стало жаль ее.

— Я знаю, что умру, Роберио. Не увижу больше ни тебя, ни детей… Ни детей… — тихо повторила она и снова разрыдалась.

Мужчина хотел еще что-то сказать, но не мог; он только склонил голову, взглянул на трап, затем перевел глаза на Жоана, как бы прося у него помощи. Женщина повторила рыдающим голосом: «Никогда больше не увижу тебя…» Человек в черном продолжал глядеть на Жоана, одинокий в своем страдании. Жоан мгновение колебался, не зная, как помочь ему; он хотел было спуститься на берег, но матросы стали убирать трап: пароход отчаливал. Мужчина еще раз поцеловал женщину в губы; это был горячий, долгий и глубокий поцелуй, как будто человек хотел вобрать в себя болезнь, разъедавшую легкие его жены. Человек в черном едва успел вскочить на пароход. Но страдание было выше его гордости, рыдания вырвались у него из груди и разнеслись по всему кораблю; даже толстый полковник [2] Полковниками в Бразилии и некоторых других странах Латинской Америки называли крупных помещиков, которым формально присваивалось звание полковника национальной гвардии. прекратил разговор с коммивояжером. С берега кто-то почти прокричал:

— Пиши мне!.. Пиши!..

И другой голос:

— Не забывай меня!..

Несколько платков развевалось в воздухе в знак прощания, а по лицу молодой женщины текли слезы; рыдания сотрясали ее грудь.

Тогда еще в Баие не было новой пристани и улица почти примыкала к самой воде. Пароход пошел поначалу медленно. Женщина плакала и махала платком, но она уже не могла различить на борту того, кому отдала свое сердце. Пароход пошел быстрее, провожавшие начали расходиться. Какой-то пожилой господин взял женщину под руку и пошел с ней, шепча слова утешения и надежды. А пароход все удалялся.

Пассажиры перемешались в первые минуты путешествия. Потом женщины стали расходиться по каютам, мужчины смотрели, как колеса рассекали воду, — в те времена между Баией и Ильеусом курсировали колесные пароходы, словно они плавали не по широким просторам океана, над которым проносились южные ветры, а по спокойной глади рек.

Ветер подул сильнее и унес в ночь, окутавшую Баию, обрывки разговоров на борту, слова, произносившиеся особенно громко: земля, деньги, какао, смерть.

Дома постепенно скрылись. Жоан машинально вертел кольцо на пальце, стараясь не встречаться взглядом с человеком в черном, который вытирал глаза и говорил, как бы объясняя происшедшую сцену:

— Чахотка, бедняжка. Доктор сказал, что нет никакой надежды.

Жоан взглянул на темно-зеленую воду океана и только тогда вспомнил о причинах своего бегства из Баии. Кольцо инженера отлично сидело на пальце и казалось сделанным специально для него. Он прошептал:

— Прямо как на заказ…

Жоан рассмеялся, вспомнив об инженере. Растяпа! Никогда еще такого не встречал. Ни черта не смыслит в покере: проиграл все, даже кольцо. В тот вечер, неделю назад, Жоан, как обычно, очистил стол: у одного полковника Жувенсио он взял полтора конто [3] Конто — старинная бразильская денежная единица, равная тысяче мильрейсов. . Но разве он виноват? Перед этим он находился в очень хорошем настроении, валялся полуголый в постели Виолеты, а она что-то напевала своим приятным голоском, запустив пальцы в его волосы. В этот момент и появился мальчишка от Родолфо Табариса; он обегал весь город в поисках капитана. Родолфо знает, как надо подготавливать для него банк. Когда за карточным столом оказывались свободные места, он спрашивал партнеров:

— Сеньоры, вы не знакомы с Жоаном Магальяэнсом, капитаном в отставке?

Обычно находился кто-нибудь, кто его знал, кто уже играл с ним. Иные спрашивали:

— А он не шулер?

Родолфо возмущался:

— Капитан — серьезный игрок. Играет хорошо, этого у него не отнимешь. И если кто хочет научиться играть серьезно, тот должен сыграть с капитаном.

Он врал самым наглым образом.

— Без капитана стол не представляет никакого интереса… — добавлял он.

За эту хитрость Родолфо получал свои комиссионные; кроме того, он знал, что там, где сидит Жоан Магальяэнс, вино льется рекой, а это изрядно увеличивает доходы казино. Родолфо посылал мальчишку за Жоаном и приготавливал карты.