Венко Андоновский - Азбука для непослушных

А Михаил ничего не сказал.

Я, по крайней мере, не слышал ответа.

1 — Иероглиф;

2 — Буква Кап со стелы царя Меша;

3 — Этрусское;

4 — Современное.

Я сразу же побежал к келье отца Варлаама, дотянулся до окошка, и он услышал меня. Он побледнел, узнав о случившемся из моих уст, переданном так же верно, как и вы о том слушали, ибо о чудесах следует рассказывать словами, им соответствующими: чудесными и возвышенными. О простых же вещах следует рассказывать простыми словами, и именно поэтому о том обычном, что у нас происходило, я говорил речью простой и ясной, какой оно заслуживает.

Выслушав меня слухом, подобающим такому событию (ибо важно не только, как рассказывают, но и как слушают ), он перекрестился, помолился за Непорочного Михаила и спросил: «Какое наказание ему определено?» И я тихо сказал: «Рука. Ему отрубят руку». Тогда он сказал: «Уходи. Я сделаю все, что смогу».

О, отец Варлаам, как светла твоя душа человеческая и каким теплом от нее веет! Душа твоя — как солнце, которое хоть и жарче самого горячего жара, своим теплом даже издалека, взаперти пребывая, согревает нас благостью, от которой травы вздымаются и животные растут; о, солнце затворенное! Душа же Евфимия пылает жаром скорым, для жизни бесполезным, обжигая и сжигая все вокруг себя! И что ты можешь сделать, немощный и старый, сидя взаперти, кроме как вдохнуть в нас надежду на спасение? Но разве этого мало? И разве эта малость не больше великого, хотя законы учат, что малое меньше большого? О, заблуждения количественные, неправда мерок земных!

На следующий день Евфимий встал рано утром, озаренный необычным светом и в отличном настроении, ибо наступил час наказания, час, что праздником бывает для тех, кто наказывает! Я убежал из монастыря, потому что не мог и не хотел этого видеть, так что ничего не видел. Но вот эта история, сказанная или не сказанная устами отца Евфимия (это все равно, когда человек знает, не слышав!), записанная моей рукой:

1. Тогда Евфимий позвонил в колокол, и все двенадцать учеников вышли во двор.

2. «Я хочу знать, кто из вас богохульствует и по ночам уничтожает написанное днем?» — сказал Евфимий.

3. «Я вчера ночью застал грешного Михаила в семинарии и думаю, что это он; но, чтобы свершилось правосудие, я спрошу всех».

4. А двенадцать, глядя в землю, отвечали; «Учитель наш, ты ищешь то, чего не сможешь найти; ты ищешь дьявола меж ангелами, руки наши чисты, ибо души у нас — вода, которой их моем».

5. Тогда Евфимий принес белую бумагу, вороново перо и чернила, сотворенные из чернейшей сажи, ибо черное есть самое скорое, и сказал; «Вы все будете писать с той скоростью, с которой я буду читать, чтобы смог я дознаться до искомого.

6. Ибо погана душа преступившего, и сколь бы он ни таился, рука выдаст его и отстанет, записывая медленнее, чем я читаю;

7. потому что тот, кто думает о красоте, не может писать быстро».

8. И они начали записывать за ним; а он читал все быстрее.

9. И у двенадцатого, у Михаила, рука задрожала от большой скорости, и перо выпало у него из рук; но буквы не были похожи на написанные ночью, не были такими совершенными.

10. Тогда Евфимия обуял гнев страшный, и кровь пошла носом,

11. он хотел унизить двенадцатого, а тот сказал: «Ты знаешь, что я не тот, кого ты ищешь, но ты хочешь утолить гнев свой, как будто ты Бог, но ты человек, совершенный в несовершенстве;

12. и гневен ты, потому что знаешь, что я не тот, кого ты искусить хочешь, но думаешь, что он среди нас, но его здесь нет, и стыдно тебе.

13. Но не давай стыду своему обратиться в гнев, ибо все мы гневны от стыда твоего».

14. Тогда Евфимий взял топор со своего ложа, ведь он на топоре спал, как на подушке, и взял Михаила за руку и положил руку на колоду и хотел отрубить.

15. И замахнулся, но позади него появился Прекрасный и подставил свою руку; «Вот рука, которую ты ищешь», — сказал он;

16. «Не наказывай невинного, потому что я виновен; моей рукой сделаны исправления, чтобы сочинения стали истинными».

17. А отец Евфимий разозлился и подал ему перо ворона, которое принес из нижнего мира.