Елена Малышева: Маленькие истории для непослушных детей

Елена Малышева

Маленькие истории для непослушных детей

В детстве я была очень хорошей девочкой. Ну просто замечательной. Можно даже сказать образцово-показательной. Но иногда мне в голову приходили разные идеи. Вот они-то и портили мою образцовую показательность. Можно сказать, съедали совсем.

Но идеи эти приходили, слава Богу, не так часто. И не дома, хотя и дома тоже бывало. Но чаще всего идеи осеняли меня, когда я приходила к своему двоюродному брату Тимке.

Когда мне было пять, и шесть, и семь и даже одиннадцать лет, мы с папой каждый выходной ходили в гости к папиному брату - дяде Сереже. Надо сказать, что этот дядя Сережа был чрезвычайно строгий и суровый дяденька. У него был сын Тимофей или просто Тимка, который был младше меня на год, и с которым я дружила. Тимка очень боялся своего папы, потому что тот воспитывал его каким-то особым методом.

Когда мою умную голову посещала очередная гениальная идея, то Тимка отчаянно страдал, потому что сразу вспоминал о своём папе и методе его воспитания. Мой же папа придерживался совсем других взглядов в воспитании детей, поэтому я всегда воплощала свои идеи в жизнь. А помощником, несмотря на протесты, был Тимка.

Вот только три маленькие истории из нашей богатой приключениями жизни.

Цветомузыка

Мне было тогда пять или шесть лет. Как всегда в выходной мы с папой пришли к дяде Сереже. Нас встретил сам хозяин и поздоровавшись сказал мне:

- Алёнка, к Тимке брысь! И сидите там, не высовывайтесь. Не вздумайте заходить в большую комнату.

Надо сказать, что мой дядя не слишком-то церемонился со мной, это тоже был один из принципов его воспитательного метода, о котором я уже говорила.

Тетя Саша, жена дяди Сережи, проводила меня к Тимке в комнату и испуганно сказала:

- Играйте тут детки, не выходите в большую комнату, ладно?

И она ушла. Меня, конечно, всё это крайне заинтересовало. Я спросила у Тимки:

- Чего это они?

- Да так...Папа цветомузыку сделал. Сам. Хочет сегодня вечером гостей позвать и всем показать. А чтобы я чего не испортил, мне выходить из комнаты запретил.

- А чего это - цветомузыка?

- Да я и сам толком не знаю. Вроде как под музыку цветные огоньки выскакивают. Вечером посмотрим.

Тут я и говорю:

- Дурак ты Тимка. Ты что же, тут до вечера торчать собрался? Раз запретили выходить, так как раз и надо выйти, да и узнать раньше всех, что это за цветомузыка. Все придут, никто ничего не знает, а мы ра-аз - и готово. Поразим всех.

- А как поразим?

- Да включим штуку эту.

- А как мы это сделаем?

- Как, как! Бестолковый какой. Для этого и надо заранее всё разведать. Иди, погляди, чего взрослые делают.

Тимка выглянул в коридор и прислушался.

- В кухне они все, - сказал он. Глаза у него были испуганные.

- Давай теперь тихо в зал пробираться, - предложила я и пошла на цыпочках. Тима за мной.

В зале никого не было. У стены стояли два огромных черных деревянных ящика, одна сторона у них была оклеена черным поролоном. От них куда-то к верхней полке тянулся шнур. Больше в комнате не было ничего необычного.

- Это колонки, - пояснил Тимка, указывая на ящики. - Они от цветомузыки. Их нельзя тыкать, а то они испортятся. Мне папа объяснял.

- А где же твои цветные огонечки? Может на полке?

- Не знаю, может.

И тут меня осенило. Я говорю:

- Тимка! А ты знаешь, почему твой папа сказал колонки не тыкать?

Очень просто! Потому что от тыкания на них эти самые огонечки и проявляются. Давай попробуем!

Тимка от моей догадливости просто обалдел. Ещё бы! Ему самому до этого никогда не додуматься. А дядя Сережа-то каков! Хотел красоту спрятать! Нет, шалишь! У нас не пройдет! Мы сейчас все огоньки выявим.

И стали мы с Тимкой выявлять. Он на одной колонке, я на другой. Между прочим, этот поролон хорошо так протыкался, легко. Потому что за ним пустота была. Мы этот поролон во всех местах проткнули, да только огонька ни одного так и не появилось. Тут я сообразила, что что-то не то. И говорю:

- Нет, Тимка, видно огоньки не здесь появляются. Скорее всего, их от нас высоко на полку убрали. Посмотри, что мы с тобой сделали. Поролон клочьями висит...

Стали мы поролон назад прилаживать, чтоб не сильно заметно было.

Прилаживаем - прилаживаем, да только всё без толку. Тогда мы потихоньку в Тимкину комнату ушли и там сидели до вечера. На наше счастье в большую комнату никто не заходил и испорченных колонок не видел.