Александр Потемкин - Человек отменяется

— А можно этот вопрос решить как-нибудь иначе? — робко взмолился он.

— На голый крючок рыба не клюет, — заявил я без тени сомнения в голосе.

Тут у него стал такой жалкий, такой мизерный вид! Я еле сдерживал себя, чтобы не рассмеяться ему прямо в лицо. «Дай ему власть, как он преобразится, скольких людей погубит, оскорбит. Ну и сволочь же ты, Николаев. Чувствую, на все пойдешь ради власти и денег!»

— Говори! — потребовал я. Надежда услышать что-то самое невероятное не покидала меня. Я опять уставился на него. Чтобы еще больше его напрячь, взглянул на часы и показал ему три пальца.

— Уже три часа? — подавленным голосом спросил он, растаявший во времени и пространстве.

— Нет! У вас три минуты, Николаев! — язвительно бросил я.

— Помогите мне, Иван Степанович. В голову ничего такого не лезет.

— Кресло президента видишь?

— Да!

— Кремль перед глазами?

— Да!

— Россия соблазнительна?

— Да!

— Хочешь ею владеть?

— О да, хочу! — тут он застенчиво улыбнулся.

— Компрометируй себя всеми средствами, тогда получишь.

— Как? — вскрикнул он.

— Самым невероятным образом! А как же еще? Да! Но на самом деле в том, чем ты будешь заниматься перед камерой, нет ничего необыкновенного. Это с разной периодичностью совершает десять-пятнадцать процентов россиян. Бургомистр Берлина этим делом занят, видимо, ежедневно и публично об этом рассуждает.

— Что, секс с мужчиной? — как-то буднично спросил он. Таким тоном интересуются вполне обыденным мероприятием.

— Да! — сказал я, слегка опешив от его реакции.

— И это все?

Но тут я взял себя в руки и заявил:

— Нет! Это лишь начало. — И уже ломал голову, что бы еще такое жуткое придумать.

— Что еще? — В его голосе даже интерес появился.

— Я должен снять на видео, как ты берешь взятку за должность главы администрации Московской области.

— Так! — совсем было успокоившись, произнес он.

— Еще секс с несовершеннолетней.

— Понятно. Все? — Николаев встал, глаза его опять заблестели, похоже, он даже размечтался.

— Нет, не все. Необходимо извиниться перед грузинами за аннексию Абхазии и Южной Осетии.

— Позвольте лишь за Южную Осетию. Недавно приобрел полтора гектара под цитрусами в сухумском предместье. С абхазами ссориться не хочется. Может, еще что приобрести смогу, — деловито объяснил он.

— Нет! Не позволю! Отдай купленую землю грузинам и проси у них прощения.

— О, кей! — легко согласился он.

Честно сказать, я начал перебирать в памяти страшные людские пороки, чтобы нагрузить ими Николаева, все больше убеждаясь: этот тип на все будет согласен.

— Ты должен предоставить свою жену для секса всем спонсорам.

— Минутку! — он вытащил из кармана записную книжку, ручку и стал записывать. — Чтобы не забыть, — улыбаясь, пояснил он. — Но этого, видимо, достаточно?

— Нет. Это только начало, — я спешно сочинял другие устрашающие требования. — Тебе придется основательно попортить репутацию, но авансом. Любое непослушание — и будет запущена мощная машина мщения. Понятно? — для нагнетания жути я сделал паузу и продолжал тем же язвительным тоном:

— Надо закрыть церкви, распустить Синод, разжаловать всех генералов, открыть публичные дома в Кремле, в Думе, в Совете Федерации, амнистировать всех заключенных, заколотить навсегда тюрьмы, отменить уголовный кодекс, за убийство выдавать премии, за изнасилование — почетные грамоты. Специальным указом отменить все национальные праздники, ввести в России в качестве государственного языка английский, распустить армию, ликвидировать национальную денежную единицу, номинировать торговлю в долларах, отдать Курильские острова японцам, Калининградскую область — немцам, Выборг — финнам. Пустить на утиль атомный подводный флот, оставить Севастополь, подарить права на Крым туркам, лишить пенсионеров пенсий. Ввести налог на погребение, на свадьбы, на день рождения, поощрять, наконец, поедание трупов, убийства политических противников. Законодательно разрешить любое насилие над людьми другого вероисповедания, иной сексуальной ориентации, отличной расы, цвета кожи, над теми, кто предпочитает другие бренды одежды, марки автомобилей, ювелирные дома. Как в революцию, брат должен пойти на брата, раздоры должны укорениться в обществе. Первым указом необходимо приватизировать все субъекты экономики, все органы государственной власти, все военные объекты, все станки для печатанья денежных знаков…