Михаил Жванецкий - Собрание произведений. Шестидесятые. Том 1

Первый монолог в спектакле А. Райкина «Нам — 25»

Я к вам из районного отделения культуры. Сидите,

товарищи, сидите! Я к вам не по службе пришел и буду

говорить то, что думаю. Ну что, неплохо. Сатиру даете,

молодцы: и авторы, и те, что пишут, актеры и те, что иг-

рают, режиссеры и те, что поставили. Молодцы! Но нет

у вас, нет у вас… (сжимает кулак) вот этого у вас нет.

Вот я смотрел две ваши сценки: «Наглость» и «Осто-

рожность». Одна женщина дома лежит, другая женщи-

на дома сидит, им пойти некуда. Ну, одному некуда,

другому, третьему, соберитесь вместе, идите в баню,

к зубному врачу, стихи почитайте с выражениями. А вы

с этим вопросом на сцену.

Сейчас время не то, а раньше я за эти вещи… раз…

и все! Так что повнимательней, и авторы и те, что пи-

шут, и актеры и те, что играют. И на прошлом концер-

те я у вас был. Там какие-то люди ходили по сцене:

«Хав ду ю ду, ай лав ю…» — по-английски ругались,

а что, по-русски нельзя? А этот толстый актер бегает,

мотается, шумит чего? Ему разве там место? Ему боль-

шие формы нужны: опера, балет «Щелкунчик»,

с крупными тиграми может работать товарищ! А тот,

что худой, с мышами! Я сам над собой много работаю.

Недавно закончил автобиографическую повесть —

«Дурак» называется. Тоже такая умная вещичка полу-

чилась. Так что смотрите, товарищи, и актеры, и те, что

играют, и авторы, и те, что пишут… И про женщин да-

вайте, мало у вас про женщин, а среди них тоже разные

люди есть. Так что смотрите, товарищи актеры, и те,

что играют, режиссеры и те, что ставят…

И название у вас «Нам — 25»… Что двадцать пять?

Кому двадцать пять? За что двадцать пять?… Непо-

нятно. Если трудно будет, приходите ко мне или

я к вам режиссером попрошусь. Дадим сатиру юмори-

стически! Телефон у меня есть: Ж-2-Ж-3-Ж-5-Ж-6 до-

бавочный сто пятьдесят. Звоните, заходите, если меня

не будет, значит, меня нет!

Вы знаете, может быть, я ничего не понимаю, но

все это нужно играть не так. Как?.. Я не знаю. Но не

так. Может быть, я ничего не понимаю, но играть

нужно совершенно иначе. Может быть, даже как-то

наоборот. Там, где он заходит спереди, попробовать…

попробовать… нет, не сзади. Попробовать совсем не

заходить. Там, где все играют слева направо, попробо-

вать сыграть по диагонали, что ли, и завернуть што-

пором вбок! Попробовать! Надо делать. Это же все не

так. Все! Как? Еще раз говорю, я не специалист.

Я знаю, что не так. Господи! Ну что тут сложного?..

Ну, может быть, появиться в зале на лошади, а может

быть, в темных очках, с брандспойтом. Я сейчас фан-

тазирую, вы заметили?.. Или в другом ключе. Более

эмоционально.

Может быть, актеры через трубу должны полезть на

крышу. Допустим, мы все в зале, а они все на крыше.

Может быть, так. А может быть, мы все на крыше, а они

все… дома… Я опять фантазирую, вы заметили?..

Я не знаю, я не специалист, меня недавно оперирова-

ли. Я лежу и чувствую — не так. Не знаю как, но не так.

Я не специалист, поэтому я молчал, иначе они бы меня

зарезали. Но это в больнице, а здесь мы же можем фан-

тазировать. Может быть, я не прав, но у меня такое ощу-

щение… Это все нужно играть не так. Как?.. Отвечу.

Иначе! Может быть, настолько иначе, что не играть во-

обще. Попробовать. Если получится хорошо, продол-

жать не играть. Может быть, так. А может быть, ничего

не менять, все так играть, но без публики. Вы следите за

ходом моей мысли?.. Следите вы, потому что мне труд-

но. А может быть, так играть, чтобы не играть? Ставить

и в то же время не ставить. Обращать внимание и не об-

ращать. Говорить о чем-нибудь и не говорить. Речка

движется и не движется. Трудно высказать и не выска-

зать. То, что это не так, я знаю твердо. А вот как? Если

вы не сыграете так, как я говорю, еще раз извините…

Я могу изложить свои пожелания в письменном виде.

Наступило такое время, когда сказать, кто куда по-

едет, невозможно. Наступило время больших переме-

щений. Люди ездят. Над головой жужжат битком наби-

тые самолеты, они летят на юг. Такие же набитые само-

леты летят обратно. Если бы Ту-104 имели подножки,

на них бы висели гроздьями. В Воркуту билет достать

невозможно, на Дальнем Востоке битком, на Крайнем

Севере на каждом камне турист, в Москве, как обычно,

вынесет из метро, ударит об забор и понесет в другое