Фриц Бернар - Коста Брава

Парус был поднят, чтобы мы могли воспользоваться юго-западным ветром и, заодно, сэкономить горючее. Прошло уже пять часов, как Хуанито уснул, но я не желал его будить: меня трогал его беспечный вид.

Небо было затянуто тучами.

Теперь мы находились севернее: чувствовалась смена климата. К восьми часам к востоку от горизонта возник клуб дыма. Я тут же спустил парус и подкорректировал наше направление. Я представлял себе плохое развитие событий, так как в нашем направлении двигался большой военный крейсер. Но к счастью, он вскоре изменил направление и исчез из поля зрения.

Я разогрел кофе и несколько бутербродов на бортовой плите. Между тем проснулся Хуан Хосе и не без гордости посмотрел на часы.

«Почему ты не разбудил меня раньше?»

Горячий кофе и бутерброды доставили нам несказанное удовольствие. Я объяснил мальчику как нужно удерживать правильное направление и надел ему на тонкую шею бинокль.

«Приятных снов», — пожелал он мне серебряным голоском. Через несколько секунд, утомленный после двух бессонных ночей, я рухнул на кушетку.

Сначала сон был путаный и нечеткий. Затем передо мной предстали красивые пейзажи со сказочными растениями, земная благодать, мир и спокойствие… на пляже-неподвижная золотая гондола, в которой находится мальчик божественной красоты, окликающий меня дружеским тоном… величественные птицы рассекали воздух… Каракас, моя улочка и моя квартира… на пороге у двери восхитительный мальчуган…

Когда я проснулся был уже полдень. Через приоткрытую дверцу кабинки я заметил Хуана Хосе, держащего в руках руль и осматривающего время от времени горизонт в бинокль. Он убрал со стола тарелки и ложки, вымыл их и положил в шкафчик. Моя рука ныла от боли. Лодка лениво покачивалась на волнах. Вставая с кушетки я поставил кипятиться воды, чтобы сварить кило картошки, которую мы не выбросили в прошлый раз за борт. Я откупорил банку мясных консервов.

Хуан Хосе держал курс в верном направлении и очень этим гордился.

«Ты знаешь о том, что ты разговаривал во сне?»

«Вот как? И что же я такого наговорил?»

Но Хуан Хосе предпочел замолчать и сменить тему разговора. Мы пообедали на заднем мостике. Преследовавший нас тунец исчез и наше суденышко двигалось в полном одиночестве в сторону французского берега.

Тяжелые серые облака плыли над морем. Прошло уже несколько часов, как оно сменило свои голубоватые светлые оттенки на серые и безрадостные. Небольшие гребни волн накатывали на наше судно, образуя белую пену. Под возрастающими порывами ветра волны увеличивались в размерах и время от времени молнии вычерчивали причудливые узоры на горизонте. На землю вот-вот был готов обрушиться грозовой ливень и раскаты грома заглушали плеск волн. Они играли с Сальвадором, как с игрушкой: ему случалось давать резкий крен назад, потом тут же он наклонялся вперед и нас сотрясали достаточно сильные толчки. Временами, лопасти винта выходили из воды и тогда мотор краснел, так как был вынужден работать вхолостую. Еще до того, как погода начала портиться, мы спустили паруса и убрали в кабину подушки и остававшиеся на борту лодки предметы. Внутри самой кабинки столик и откидные сиденья были убраны. Мы закрепили веревками и надежно спрятали все, что могло повредиться во время бури: керосиновая лампа и подсвечники были убраны в запертый на ключ шкаф, баки с бензином и банки с продовольствием-прочно закреплены; саму же дверь в кабинку я на всякий случай закрыл на ключ. Время от времени сильные гребни волн накатывали на корабль. Дул северный ветер и наше судно испытывало немало трудностей, идя против течения.

К полудню пошел долгожданный ливень: дождь лил, буквально как из ведра, что является довольно частым явлением для этих широт. Видимость упала до нескольких сот метров и отдавая отчет тому, что скалистый берег Коста Бравы был не далеко от нас, мы достаточно сильно рисковали нашими жизнями. Несколько раз молнии ударяли в море и раскаты грома становились все оглушительнее.

Вопрос приготовления ужина отпал сам собой. Из-за сильной качки Сальвадор трещал по всем швам и волны, как чумовые, бились о борт корабля. Нам стоило огромных усилий удерживать наше судно: оно готово было опрокинуться в любую минуту. Чтобы утолить голод, мы были вынуждены довольствоваться засохшим хлебом и сгущенным молоком.

Якорь отвязался и болтался в воде в нескольких метрах от поверхности моря. Нам стоило больших усилий поднять его и закрепить на переднем мостике с помощью тросов. Надежно работавший до этого мотор, перегрелся и стал вдруг давать сбои.