Александр Житинский - Государь всея Сети

Но самым главным было всё же не это. Кирилла действительно ждали, как выразилась Даша. Ждали доброго, мудрого и справедливого царя.

Буквально через несколько дней всей Сети уже было известно, что мы находимся в городе Козлове на Угре, живём в гостинице «Серенький козлик», а первый вечер царевича в ресторане закончился небольшой потасовкой.

По крайней мере трое партизан в зале ресторана были юзерами Живого Журнала и поведали сообществу о деталях инцидента со своей, партизанской точки зрения.

Юзер kozlo_tur сообщил о том, что робкое и уважительное приглашение на танец вызвало неадекватную реакцию царевича и его охраны. Я тут даю краткий перевод, на самом деле вот цитата:

«Царь совсем оборзел, сцуко. Пацан его бабу пригласил, да? За это его в ебло, менты прискакали, партизан повязали. Царь неправ адназначно. Долой эта… самодержавье!»

Ну, вранье это. Никаких партизан не повязали. Однако ряд возмущенных комментариев последовал, а результатом этих сообщений было то, что к нам уже на третий день нашего пребывания в Козлове стали регулярно наезжать корреспонденты из Москвы.

Мне пришлось играть роль пресс-атташе царевича. Мы с ним решили, что он не будет снисходить до разговоров с прессой, а по-прежнему может излагать свои мысли в ЖЖ.

Поэтому я переместился в штаб-квартиру, где принимал корреспондентов, решительно отказывая в «доступе к телу». Заодно узнал, что это практически официальный термин в отношении главы государства. «Доступ к телу» решает многое.

Тело, между тем, запершись в номере, изучало с карандашом в руках Конституцию Российской Федерации, отмечая те пункты, которые требовали изменений и дополнений. Я же комментировал наши действия и слова царевича.

Первое интервью я дал «Коммерсанту», приславшему симпатичного лысоватого человека в очках, довольно молодого. Он был тих и лиричен. Его интересовали нравственные аспекты и он сам. А также отношение царевича к режиму.

– По-моему, он никак к режиму не относится. Не помню его высказываний на эту тему. А зачем вам?

– Я ненавижу режим, – сказал он, слегка заикаясь.

Не понял, зачем он приезжал. Ненавидеть режим можно было, не выезжая из Москвы.

Спецкорр журнала «Максим» поймал Васюту в коридоре и взял интервью у него. Естественно, не обошлось без вопросов о сексе. Васюта сказал, что царевич против иностранных слов, однако, назвать русский эквивалент отказался. Наш водитель рассказал мне об этом по секрету, потому что нечего было и думать, чтобы посвятить в это Кирилла, который ненавидел всякие шутки на тему секса.

Через три дня в гостинице невозможно стало жить. Фотографы высовывали свои черные трубы из каждой дыры. Корреспонденты не вылезали из «Серого козла», устраивая по вечерам пьяные дебоши и драки с партизанами.

В ночь перед Рождеством мы бежали на частную квартиру, которую подобрал нам тот же лейтенант Козловский. Наш минивэн спрятали в закрытом гараже, а мы разместились в меблированной трёхкомнатной квартире на пятом этаже. Маленькую детскую комнату заняла Даша, мы поселились в большой гостиной с Кириллом, а Васюта с Лизой стали жить в бывшей спальне с двуспальной кроватью.

– Та-ак… Летом подадимся в леса партизанить, – сказала Лиза, оглядев помещение.

Но Кирилл, казалось, не замечал неудобств и того, что цель путешествия куда-то испарилась, а само путешествие превратилось в домашний арест. У него было теперь другое душевное занятие. Он влюбился.

Это было ясно с первого дня, когда он привел меня в офис туристической фирмы. Дальше его чувство лишь нарастало. Это было видно по всему – взглядам, словам, модуляциям голоса, когда он обращался к Даше. Присутствовать при этом было невыносимо, будто подглядываешь в замочную скважину.

Лиза проглотила язык, мы старались не нарушить нечаянной фразой ауру, которая окутывала молодых людей, каждый из которых переживал это чувство впервые – в этом можно было поклясться.

Все троны мира, всё золото мира не стоили этой любви, которая на наших глазах творилась из ничего. Из совместных поисков в Яндексе и вечерних разговоров в «аське» через стенку. Уже засыпая на своем диване, я слышал эти тихие «ку-ку», которыми они обменивались, и завидовал, завидовал им, чего уж греха таить.

Мы все, невольные свидетели этой любви, словно замерли в ожидании – но чего же мы ожидали?

Ну да, мы ожидали, когда же это свершится.

Но и наши влюблённые тоже замерли. Они не знали, что и как нужно делать.