Сью Таунсенд - Адриан Моул и оружие массового поражения

Когда я пришел на работу, в магазине уже толпились покупатели – из тех, что в последние минуты, оставшиеся до Рождества, рыщут по городу в поисках подарков. Мистер Карлтон-Хейес едва справлялся с наплывом.

В 11 утра позвонила Нетта Крокус. Маргаритка благополучно вернулась домой из больницы.

– Малышке не терпится повидать тебя, Адриан, – сказала она. – Ты не заглянешь к нам завтра на рождественское чаепитие?

– Извините, миссис Крокус, но завтра в нашей семье вместо чая поминки по нашему любимому псу.

– Маргаритка страшно подавлена, – продолжала Нетта. – Я сделала ей индийский массаж головы и обрызгала всю комнату лавандой, но все без толку.

Стыдно признаваться, дорогой дневник, но я беззвучно шептал в трубку непристойности, надписывая на подарочном ярлыке «Маме от Адриана».

– Даже Георгина не в силах развеселить бедняжку, – добавила Нетта.

– Так Георгина у вас? – откликнулся я.

– Да, в этом году все мои девочки собрались дома на Рождество.

Сказал, что заеду сегодня в Биби и привезу Маргаритке рождественский подарок.

– Мы все тебя любим, Адриан! – С этими словами Нетта повесила трубку.

Примерно в 4.30 вечера снова позвонил отец. О моей помолвке написано в «Лестерском вестнике» на странице частных объявлений, а им уже оборвали телефон – друзьям и знакомым не терпится расспросить о Маргаритке.

– Маме это тяжело дается, Адриан. Она приняла двойную дозу прозака и завалилась спать. Индейку не нафаршировала и вообще ничего не приготовила.

Сбегал на угол за «Лестерским вестником». Извещение было заключено в рамочку, выделяясь среди прочих объявлений:

Майкл и Нетта Крокус

с радостью извещают о помолвке

их дорогой дочери

Маргаритки

и

Адриана Моула.

Мы желаем им гармонии

и духовного совершенства.

О месте и дне свадьбы будет сообщено

дополнительно.

Тираж «Лестерского вестника» 93 156 экземпляров, а приблизительное количество читателей – 239 000. Я похолодел от ужаса.

Возвращаясь в нашу книжную лавку, обнаружил, что большинство магазинов на Хай-стрит закрыто. А ведь я собирался в обед купить рождественские подарки – и что же, теперь поздно? Ворвался в «Хабитат» и потребовал кувалду. Потом ломился в музыкальный магазин, умоляя допустить меня в секцию с Джонни Кэшем.

Правда, в состоянии безумия пребывал не только я. К 5.30 мы остались единственным открытым магазином на Хай-стрит.

К нам ввалилась толпа подвыпивших строителей. Весь день они пропьянствовали, вместо того чтобы закупать подарки для жен и подружек. Строители потребовали подобрать что-нибудь подходящее.

К тому моменту мы уже сбыли все кулинарные книги, в том числе талмуд Делии Смит с автографом и полное собрание Рика Стайна [38]с отпечатком лапы его собачки Чоки.

Подходящая книга нашлась только для одного строителя, штукатура, – руководство по соколиной охоте. Штукатур заявил, что заглянет после Рождества – поискать еще книжек на эту тему. Уходя, он заметил, что штукатурка вокруг камина «какая-то левая», и пообещал после Нового года «навести тут у нас красоту».

Я запер дверь, повесил табличку «Закрыто». В этот момент к двери подскочила темноволосая женщина совершенно невменяемого вида и закричала:

– Вы продаете лампочки для гирлянд?

Я покачал головой и произнес одними губами:

– Извините.

Как же я сочувствовал бедняге.

Перед уходом выбрал несколько книг для своих родных, Пандоры и Найджела.

Потом показал мистеру Карлтон-Хейесу объявление в «Лестерском вестнике». Он пожал плечами:

– Я отродясь не верил тому, что пишут в газетах, дорогой мой.

Только что позвонил на Глициниевую аллею узнать, ждут ли меня завтра по-прежнему. Трубку снял отец.

– У нас все плохо, сынок, – зашептал он. – Звонила Рози, она не приедет на Рождество. Твоя мать наверху плачет под Леонарда Коэна, врубив его на всю катушку.

Я слышал, как где-то вдалеке Леонард Коэн распевает хриплым голосом о сексе и смерти.

– Пожалуйста, приезжай завтра, сынок, – попросил отец. – Без тебя мне этот день не пережить.

По пути в Биби-на-Уолде мне то и дело попадались семьи, готовящиеся к Рождеству. Я подумал об Уильяме в Нигерии и Гленне в казармах Олдершота и понадеялся, что они проверили электронную почту и получили мои поздравления с Рождеством. В глубине души я знал, что мальчики куда больше обрадовались бы нормальным открыткам.

Маргаритка лежала в кровати-карете. Трагедия ее жизни, да и моей тоже, в том, что она походит не на Золушку, но на одну из ее уродливых сестриц. Маргаритка вручила мне подарок и настояла, чтобы я открыл его при ней. Внутри оказался кукольный лофт. С тех пор как я в последний раз видел это сооружение, Маргаритка его изрядно усовершенствовала. На балконе теперь сидел лебедь, а в домике – два малыша. Мальчик походил на меня, а девочка – на Маргаритку. Степень детализации поражала – на кухоньке имелись даже миниатюрный тостер и кофеварка.