Грим - Никита Никуда

Колебания хижины к этому времени прекратились. Вернее, сменился их ритм, как будто изба топталась на месте, выбирая, где бы присесть.

- Прибыли, - догадался Смирнов, и едва он это произнес, как дверь самостоятельно распахнулась, в хижину хлынул естественный свет, пахнуло ветром, отчего свечи все разом погасли.

Поручик первый выскочил вон. Было утро.

- Выходи, безбилетники, - подтолкнул теснившихся у двери пассажиров матрос.

Один за другим, они соскочили на почву. Рюкзаки вывалили. Заоглядывались, загляделись - и было на что: гора, словно горб земли, высилась над окрестностью. Или скорее это был продолговатый холм, имевший пологий спуск. Солнце только всходило и полыхало так, что казалось: восток не выстоит, выгорит весь.

- Странно, я не заметил, чтобы избушка в гору шла, - сказал поручик.

- Вряд ли мы провели в хижине более двух часов, - сказала Изольда. - Куда же подевалась предыдущая часть суток? Вечер, ночь?

- В другой часовой пояс занесло, - предположил матрос.

- И куда подевались эти инфернальные сумерки?

- Эта полоса сумерек - словно пояс девственности, за который никто доселе не проникал, - сказала Изольда. - Отделяет тот свет от этого. А тут совершенно иной мир. Вы только взгляните.

Лес лесенкой спускался с холма, и видно было, как пересекает его тропа и разделяется на семь, словно брошенная семихвостая плеть.

Пространство только выстраивалось. Рощица, отличавшаяся от основного лесного массива оттенком зеленого, проявилась немного левее основной тропы прямо на их глазах. Устоявшееся пространство открывалось километра на два, а далее - дрожащее, зыбкое, подверженное аберрации - было окутано маревом, словно дальнейшую перспективу исказил какой-то козел.

- Очевидно, кто-то нам покровительствует, господа, - сказал полковник. - Хижину предоставили, чтобы мы не утруждали себя. Мешок сухарей, от которых все сделались сыты.

- И кто же, по вашему? Дедушка, ослик или силы небесные?

- Или дьявол, - мрачно предположил матрос.

- В дьявола я не верю совсем, - сказал поручик.

- Чертеж этой местности дед мне показывал, - сказал Антон. Но умолчал про облако-пса, выронившего плеть тогда, в сумерках. Он решил еще, помнится, что в пасти у пса - хвост или кость. Однако сходство с плетью и другие подметили.

- Эта плеть о семи хвостах...

- Эти вилы дьявола семизубые...

- Дьявола нет и не может быть, господа.

- Нас семь и троп семь, - сказала Изольда. - И топографических троп, как уверяет Антон, на карте этого дедушки было столько же. А если б нас было двенадцать? Или шесть миллиардов? То и троп столько же было бы подано?

- Итак, господа, - сказал доктор, - мы имеем семь вариантов развития одного события. Пучок вероятностей не так уж очень варьируется. Не такой уж большой разброс. Из возможных, сколько бы ни было там миллиардов - семь версий всего.

- Вероятно, далее каждый пойдет своей?

- Мы тут ничего не отыщем, сидя на вершине холма.

Они еще раз осмотрели хижину, которая, как присела, так и осталась сидеть, и выглядела настолько ветхой, что казалось, вот-вот рассыплется от малейшего ветерка или недоброго взгляда. Было ясно, что золоту негде укрыться в ней. Разве что оно было зарыто неподалеку от ее прежнего места. Но теперь оттуда их далеко унесло. Даже обратного направления не было. Даже куриных следов.

- Может, одна из троп выведет к золоту?

- Похоже, господа, судьба дает нам шанс проявить порядочность, - сказал полковник. - Может быть, вы правы, только одна из троп ведет к сокровищам. А может, в конце каждой тропы только доля зарыта. Давайте условимся, господа, встретиться на этом же месте в конце дня.

- Да будет ли ему конец? - сказал матрос. - Астрономия в этих местах какая-то капризная. А может, конец ему будет через час или два. А может, его вообще не будет. Или тропа не имеет конца.

- Не стоит терять времени, господа, - распорядился полковник. - Берем с собой только самое необходимое. А впрочем, кто как пожелает.

И он первый пустился вниз.

У семихвостой развилки путники остановились, стали прощаться. Плечи у Павличенко вздрагивали.

- Что он там делает, злополучный?

- Плачет навзрыд.

- Минуту назад крепился еще.

- Мудрости вам, - сказала Изольда поручику. - А вам - мужества, - подошла она к штабс-капитану. - За оплеуху прости, - обратилась к матросу.

- От вас я даже польщен. Не сердитесь на меня, господа. Вдруг я вам еще понадоблюсь, а понадобившись - полюблюсь. - Он подошел к артиллеристу. Протянул ему металлический кружок. - Твой? У болота нашел.