Алексей Каплер - «Я» и «МЫ». Взлеты и падения рыцаря искусства

– Что ж, составляйте комиссию.

– Разрешите? – раздался взволнованный голос, и в кабинет вошли три актера.

– Я вас слушаю… – Сажин пригласил их сесть, но актеры были крайне возбуждены и окружили стол.

– Мы к вам за защитой, – начал голосом «благородного отца» высокий, седой актер. – Можете себе представить…

Они перебивали друг друга, каждый старался скорее изложить суть дела.

– Эта киноэкспедиция…

– У нас точные сведения… тут уже неделю их передовой…

– У них принципиальная установка не занимать на съемках актеров… Это неслыханно…

– Я учился у Бонч-Томашевского…

– …Снимать без актеров… Они говорят, что будут брать людей прямо с улицы.

– Успокойтесь, товарищи, – сказал Сажин, – об этом не может быть разговора. Есть Посредрабис, государственное учреждение, и мы никому не позволим своевольничать… Товарищ Полещук, свяжитесь, пожалуйста, с этой киноэкспедицией и объясните им порядок найма лиц артистических профессий. Можете идти, товарищи, все будет в порядке…

Актеры ушли. Зазвонил телефон.

– Слушаю… – ответил Сажин. – Да, я. Ах, это вы завклубом. Вы-то мне и нужны. Да, я передал на вас дело в союз. И если у вас будет еще хоть один левый концерт – пеняйте на себя. Не пришлось бы положить партбилет… Все. Можете больше не звонить.

Вечером Сажин подошел к кинотеатру «Бомонд». Прошел. Вернулся. Посмотрел на вход. Достал из кармана френча билеты, потерянные вчера. Сеанс еще не начинался. На контроле стояла маленькая, ехидная старушенция.

– Простите, – обратился к ней Сажин, – здесь вчера была на контроле женщина…

– Интересно, – ответила старушенция, – очень интересно. А я что? Мужчина?

– Извините, я не так выразился. Я хочу повидать именно ту женщину, что стояла здесь вчера.

– Вчера было вчера, она работала временно, два или три дня.

– Тогда я вас попрошу передать ей эти билеты.

– Молодой человек, – сказала старушенция, – я понятия не имею, кто она, – как я ей передам?…

На сцене, за закрытым занавесом, толпились актеры. Каждый старался приникнуть к отверстию в занавесе и взглянуть в зрительный зал.

Оперные певицы с неимоверными бюстами, клоуны, балерины в пачках, эстрадники: от куплетистов «рваного жанра» – одетых как босяки – до тонных исполнительниц классических романсов… Сарафаны, трико жонглеров, фраки, боярские костюмы – все смешалось тут у закрытого занавеса. Артисты были до крайности взволнованы.

– …Жили, кажется, без всяких переквалификаций… Нет, ему обязательно нужно поиграть на наших нервах…

– …Говорят, Сажин чекистом раньше был…

– …Вам хорошо, а меня – ежели обезьяны подведут…

– …А комиссию какую согнали… наших пятеро, да из Рабиса, да с окружкома кто-то…

В пустом зрительном зале театра, за длинным столом, накрытым кумачовой материей, сидела квалификационная комиссия. То были виднейшие одесские артисты – оперные и драматические, представители эстрады, руководители профсоюза Рабиса. Рядом с Сажиным сидел Глушко из окружкома, а за спиной Сажина пристроился его консультант и распорядитель смотра – Полещук.

– Можно начинать? – спросил Сажин. – Товарищ Полещук, начинаем.

– Занавес! Первый номер – жонглеры Альбертини! – объявил Полещук.

Старушка концертмейстер, в пенсне, чудом сидящем на самом кончике ее длинного носа, заиграла вступление, и на сцену бойко выбежали три ловких парня, с ходу начав перебрасываться мячами.

Сажин пошептался с членами комиссии и остановил жонглеров:

– Довольно, товарищи, довольно. Ваш номер известен. Вы свободны. Следующий.

– Аполлон Райский, – объявил Полещук и негромко добавил, обращаясь к членам комиссии: – Псевдоним, настоящая фамилия Пупкин. Яков Пупкин.

– Ария Каварадосси из оперы Пуччини «Тоска», – объявил артист, вышедший на сцену.

За кулисами девица в розовом трико выслушивала инструкции фокусника. На нем был экзотический восточный халат и огромный тюрбан на голове.

– …Значит, так, – шептал он, – как лягите в ящик, – сейчас коленки к грудям и голову к коленкам. И ничего не опасайтесь, пила мимо пойдет…

– Да я не пилы вашей боюсь, а боюсь, как бы мне с учета не вылететь.

– И расчет сразу после номера, – говорил восточный фокусник, – как, значит, договорились… А ты покрутись где ни где, – обратился он к своей постоянной партнерше – худой уродливой девке в платье с блестками, – покрутись, покрутись, сегодня заместо тебя вот энта в ящик лягит… – закончил он, поправляя на голове свой огромный восточный тюрбан.