Андрей Константинов - Не гламур. Страсти по Маргарите

– Извини, но степень вины я всегда определяю сам, – немного надменно произнес он. Похоже, ему очень нравилось играть роль вершителя судеб. – Ладно, девчонки, вы тут располагайтесь, будьте как дома, а нам надо еще смотаться по делам. Завтра с утра Санек заедет за вами и развезет по домам. Кстати, в холодильнике есть колбаса и фрукты. Да и водки полно осталось – так что можете снять стресс и расслабиться… Все, Саня, поехали, а то мы с ними и так уже слишком много времени потеряли. Хотя… Кто ж знал, что сегодня нас ждет такое забавное приключение с похищениями?

– А почему вы не можете отпустить нас сейчас? – тихо спросила Катя, которая, похоже, до сих пор не вполне верила, что эта история могла завершиться для нас как-то иначе.

– Потому что ваши подруги еще не до конца осознали, в какой блудняк вас втравили. Пусть еще немного помучаются, попсихуют, окончательно переругаются в поисках крайнего. Кстати, а кто был автором этой оригинальной идеи. Розка?.. Наверняка она. По крайней мере в свое время она была не без фантазии, – Марат мечтательно закатил глаза, видимо, вспоминая нашу Багиру, но затем осекся и кивнул охраннику. – Поехали.

Наш мучитель направился к выходу. Вслед за ним, вздохнув, поплелся и Саня. Судя по выражению его лица, он был не в курсе задумки своего шефа и теперь искренне расстраивался, что этой ночью комиссарского тела ему так и не перепало. Ничего, гаденыш, переживешь.

Мы с Катюшей оделись, погасили свет и сели на пол, вытянув ноги и прислонившись к стене.

– У меня дома, наверное, с ума сходят, – сказала Катя.

– И у меня тоже, – сказала я.

– А все-таки хорошо, что тебе пришло в голову придумать про ребенка.

– Про ребенка я не придумала. Моему сыну действительно четыре года, и его действительно зовут Егор.

– Ну, ты даешь! А почему же не сказала никому?

– Потому что дура, трусиха и «соплюха». Хотела быть такой же, как все вы – эмансипированной и свободной. Боялась, что Рита, узнав о Егоре, не возьмет меня в журнал.

Нервное напряжение дало о себе знать только сейчас. Видно, у меня действительно запоздалая реакция.

– А мы-то, дуры, тогда на тебя наехали за статью про трехлетних мальчиков. Получается, ты это про своего Егорку писала, да? Не обижайся на нас, ладно? – сказала Катя и, посмотрев на меня, добавила: – И вообще, ты – молодец. Кто знает, чем бы закончился сегодняшний день, если бы тебе не удалось уговорить Марата. Вдруг он это все наврал – и про инсценировку, и про разводку.

– Не думаю, – устало ответила я и снова вспомнила о пережитом унижении. Стыд жаркой волной снова бросился мне в лицо. Хорошо, что в комнате было темно и Катя не могла этого видеть. Мы еще не научились жить с тем, что произошло сегодня, и от этого обе испытывали неловкость.

– Интересно, что сейчас делают наши девчонки? – спросила она.

– Спят, наверное, – со злостью сказала я.

– Роза с Ритой наверняка не спят!

– А что толку? Не им же пришлось отдуваться за этот идиотский план? Легко говорить о феминизме, когда не тебе приходится за это расплачиваться. Все твоя прекрасная Роза – заварила кашу, а сама в кусты.

– Ты же ничего не знаешь о ней.

– И знать не хочу! Какая мы к черту команда, если они бросили нас.

– Но мы же сами согласились поехать…

– Потому что надеялись на девчонок. В этих «Лапушках» только Ника. Она самая лучшая, а вы все ее не любите.

– Оленька, успокойся…

– И не смей называть меня Оленькой…

Рыдания снова сдавили мне горло, и невыплаканные еще слезы полились вновь. Я и не заметила, как мы с Катей поменялись ролями. Теперь она утешала меня и говорила, что девчонки никогда нас не бросят и что сейчас им еще хуже, чем нам, потому что страшнее всего – неизвестность. Сейчас она снова была бывшей учительницей Катей Розовой и безошибочно находила слова, которые прогоняли обиду и врачевали душу. «Вот пришел великан, и упал великан, такой большой великан, а Оленька у нас маленькая», – приговаривала она, обхватив меня за плечи, будто баюкая. Эта странная присказка обладала волшебным свойством, она растворяла боль и уничтожала возникшую между нами неловкость. Мне больше не было страшно, и я верила, что Роза уже давно дозвонилась до Ники и сейчас лапушки готовят какой-нибудь гениальный план нашего спасения.

Я не знала, что в то самое время, когда я засыпала сном-надеждой, на прикроватной тумбочке Ники резко завибрировал и замигал мобильник. Это звонила Роза.