Эдгар Доктороу - Клоака

«Нет, вы не спали, и это не сон, — возразил я. — Возможно, экипаж был нанят каким-то обществом или организацией. Тогда можно объяснить, почему в омнибусе сидели одни старики. И ваше падение было истинной реальностью, это я вижу своими глазами».

«Я очень вам благодарен». — На его лице снова появился румянец. Он слушал меня очень заинтересованно.

«Что касается стариков. — продолжал я, — то старики везде есть старики. Они сидя засыпают при каждом удобном случае, они способны уснуть на самой красноречивой проповеди, это я могу утверждать на собственном опыте».

«Согласен. — Он нахмурился и потер виски. — Но это не имеет отношения к моему отцу».

«Ваш отец или его образ в темноте, за пеленой дождя… Единственное, что я могу вам сказать, — это то, что согласно христианской традиции воскрешение из мертвых — исключительное событие и пока наблюдалось только однажды за всю историю». Видите ли, я думал, что немного юмора не повредит. Я думал, что он оценит шутку, но Мартин остался в своем репертуаре. Он поднялся и, глядя на меня, торжественно произнес:

«Прошу меня простить, преподобный, но вы не кажетесь мне таким дураком, как большинство ваших коллег. Я очень волновался, не из тех ли вы пасторов, которые тайно посещают спиритические сеансы. Но ведь вы не ходите туда, правда?»

«Нет, не хожу, можете мне поверить на слово».

Он кивнул.

«Я просто счастлив, узнав об этом обстоятельстве. Когда-нибудь мы с вами поболтаем. А пока скажите мне, не думаете ли вы, что я видел призрак?»

«Нет, это был не призрак, — ответил я, твердо решив придерживаться своей точки зрения. — Я думаю, объяснение тому, что вы видели, следует искать в вашем прошлом».

От этих слов он пришел в ярость.

«В состоянии моего ума? — хотели вы сказать? Моего бедного, измученного ума? На поиски нам следует направиться туда, я правильно вас понял? — Он оперся кулаками о стол и приблизил вплотную к моему лицу свое, искаженное злобой. Он пытался меня запугать, вел себя как уличный хулиган, как последняя нью-йоркская шпана. — Ищите, если хотите, преподобный. Когда найдете, дайте мне знать». — После этого он рывком распахнул дверь и ушел.

Преподобный Гримшоу закончил свой рассказ. Принесли чай. Доктор разлил горячий напиток и поставил передо мной мою чашку. Я нисколько не сомневался в правдивости его рассказа. Это было точное описание действительного происшествия. Он был жертвой и поэтому запомнил все от первого до последнего слова. При воспоминании об этом беднягу до сих пор, видимо, мучил страх — когда он нес мне мою чашку, она звонко стучала о блюдце. В Мартине всегда чувствовалось столкновение культур, таковы были издержки его натуры — он всегда приносил с собой все те бури, которые бушевали в его душе, и он никогда не пытался этого скрыть. С его стороны было, конечно, непростительной жестокостью поднимать такой скандал в доме старого священника. Но Мартин так хотел, чтобы его убедили в том, что его видение — чистой воды иллюзия. «Вы скажете то, что считаете нужным, и тогда я, возможно, снова буду спать по ночам». Когда же все было сказано, Мартин обрушил свою неудовлетворенность на голову пастора.

Но у меня есть еще одно объяснение, почему Мартин не поверил в то, что сказал ему доктор Гримшоу. Истинной целью визита Мартина к пастору было желание посмотреть тому в глаза и решить, лжец он или честный человек. И для этого были свои основания. Преподобный Гримшоу отпевал отца Мартина. Стены церкви Святого Иакова держались на деньгах Пембертона-старшего. Все старые семейства покинули приход, и только один прежний слуга остался ему верен. У Мартина было острое зрение, а сценой послужил банальнейший нью-йоркский омнибус. Потрясает повседневная обыденность этого невероятного происшествия. Мартин обнаружил отца среди живых. Он дважды видел своего погребенного старика разъезжающим по улицам Манхэттена в муниципальных экипажах. В то время я еще не знал о первом случае. Но даже зная об одном случае, можно было понять, что сумасшествие явилось бы самым безболезненным объяснением поведения моего лучшего независимого журналиста… В конце концов… думать, что он ненормальный, было намного спокойнее, чем считать его человеком в своем уме… Ничто из того, что сказал Гримшоу Мартину, не смогло развеять уверенность последнего в реальности имевших место видений, а это значит, что возможность послужить Христу осталась втуне, да и от исцеляющей силы пасторской проповеди тоже было мало толку.