Леонид Рудницкий - Клерк позорный

Фрау Эльза что-то сказала Берте по-немецки и включила бормашину. Та резко дернулась, подпрыгнула и стала издавать мощный гул, как будто это была не бормашина, а токарный станок. Он пожалел, что в школе изучал английский, а не немецкий.

– Не песпокойтесь, майн либер, – сказала фрау Эльза, коверкая слова. – Сейчас все пудет хорошь. Ви говорить – ми не делайть фам больно. Ферштейн?

Берта ослабила щипцы, чтобы он мог ответить.

– Хенде хох! – сказал Коржик.

Фрау Эльза засмеялась:

– О, шутник!

И погрозила ему пальцем в перчатке. Он был покрыт седыми волосами и выглядел как палец вампира.

Он подивился тому, что минуту назад она говорила на чистом русском.

– Кто фас прислать?

– Сам приходить, – буркнул он.

– Ответ неверный, – сказала она. – Подумайт еще.

И воткнула сверло ему в гортань. Острая боль пронзила голову. Он закричал, но не смог перекричать чертов нацистский марш.

– Зачем ви пришель? – задала она второй вопрос.

– Зубы лечить.

– Опять неправильно.

Она снова стала сверлить ему гортань, но уже в другом месте. Хлынула кровь. Берта стала отсасывать ее компрессором с гибкой трубочкой, но время от времени направляла другой конец трубочки себе в рот и жадно глотала Коржикову кровь. Ему стало жалко крови на эту фашистскую курву.

– У фась есть сообщникь? – спросила фрау Эльза.

Больше не было сил терпеть.

– Есть, – признался он.

– Кто?

– Жена.

– И что есть она?

– Тоже лечит зубы.

– У нафс?

– Да.

– Так, – сказала фрау Эльза, – теперь я кое-что по-нимайть. В какой она есть барак?

– В восьмом, – неожиданно для себя брякнул он, хотя понятия не имел, что это за восьмой барак и где он находится. Возможно, в прошлой жизни он был узником концлагеря?

– У пулеметной фышки?

– Да.

– А ви ф каком$7

– В шестом.

– У вас есть подпольный организаций? Ви задумал бежать?

– Нет.

– Подумайте еще, – почти ласково предложила фрау Эльза и опять взялась за сверло.

На этот раз оно вонзилось Коржику в челюсть, и вся голова начала трещать и вибрировать мелкой дрожью. Казалось, сейчас он рассыплется на куски, как глиняный горшок, и останется один мозг с глазами.

– Я п-п-подумайть! Уже! – крикнул он, теперь почему-то тоже с акцентом.

Она перестала сверлить и строго посмотрела на него, как учительница на провинившегося ученика:

– Кто есть ваш сообщник?

Коржик стал перечислять имена неведомых ему людей, которые помимо его воли всплывали в памяти. Он не знал их и никогда о них не слышал. Они сами появлялись ниоткуда. «Наверное, это нехорошо – предавать даже незнакомых людей, – думал он. – Но существуют ли они вообще? Это все бред, дурной сон, какая разница, только бы выйти отсюда». И продолжал говорить.

Берта старательно записывала. Список получился длинным. Что же это за люди? Что их теперь ожидает? И знал ли он их? Может, и знал.

Уже несколько лет, перед тем как окончательно уснуть, он временами слышал звучащие где-то на краю сознания разговоры посторонних людей. Они общались между собой и о своем, совсем не принимая во внимание его присутствие. Может, это были они? Они остерегались Коржика, потому что всегда говорили вполголоса, и он не мог разобрать и трети сказанного. Теперь они, наверное, пополнят клиентскую базу этой клиники и их станут пытать, как и его.

В разгар диктовки по кабинету прошмыгнула толстая крыса. Берта бросила карандаш, молниеносно выхватила «парабеллум» и, не целясь, выстрелила. Крысу подбросило в воздух и почти разорвало пополам. Она влажной тряпкой полетела к окну и шмякнулась о стену рядом с батареей. На стене осталось кровавое пятно. Коржика передернуло от отвращения. Фрау Эльза и Берта радостно засмеялись.

«Слышат ли это другие пациенты в приемной? – подумал он. – И если слышат, то почему не разбегутся и не вызовут милицию к этим безумным теткам?»

Куски крысы больше не шевелились. Смех стих. Тетки смотрели на нее задумчиво.

– Пополам? – предложила фрау Эльза.

Берта отрицательно покачала головой:

– Нет, я уже перекусила. Вот им, – она кивнула на Коржика.

– Вернемся к нашим баранам, – сказала фрау Эльза.

Коржик сжался в комок, готовясь к новым мучениям. Один баран – это, конечно же, он. А кто остальные? Люди в приемной? Он шел сюда, чтобы поменять выпавшую пломбу, а теперь не чаял, удастся ли выйти живым.

Его начал бить озноб. Фрау Эльза это заметила.

– Ну-ну, – ободряюще сказала она, – не надо так волновайться.