Виктор Ремизов - Кетанда

Мишка молчал, задумавшись.

— Место там красивое!

— Откуда ты знаешь?

— Говорили…

Васька ушел в баньку. Слышно было, как с печкой возится. У Сереги были вполне разумные аргументы, а у Мишки — нет. Одни смутные ощущения у него были, что надо идти дальше. И Сере-га отлично это понимал, потому что и в нем были те же чувства, и он готов был уступить, если бы не дурной риск.

— Все-таки углем противно топить, — Мишке все здесь начинало не нравиться, — то он горит, то не горит… и воняет. Странный все же… хозяин-то здешний. Балок закрыл!

Он помолчал. Карту сложил. В кофр засунул. И вдруг улыбнулся:

— Мы раз с Васькой припозднились на зимней рыбалке. Ночь уже навалилась, мороз лютый, а до деревни больше десяти километров. Вспомнили про землянку одну рыбацкую. Свернули к ней — крюк небольшой — идем и Бога молим, чтоб не сильно худая была, да хоть печечка какая-нибудь. Пришли, а та-ам. — Мишка развел руками, — печка новенькая, нары с матрасами и одеялами, посуда чистая, дрова сухие… даже радиоприемник висит. Вот это было счастье. Мы утром с Васькой им дров на месяц наготовили, бутылку оставили и записку написали.

— Ну, понятно.

— И ведь… давно было, а мы помним тех незнакомых мужиков. Получается, что они о нас позаботились! Иной раз и выпьем за них, — Мишка повернулся на балок, — и этого… тоже не забудем, наверное.

Васька подошел. Сел рядом с ними.

— Ну как? — спросил вроде бы просто так, но в голосе у него что-то было такое.

— Что? — Мишка очнулся от воспоминаний.

— Как же ты там лазил и ничего не нашел! — лицо у Васьки было хитрое.

И тут Мишка увидел, что Васька сидит на канистре.

— И что там? — насторожился Мишка.

— Бензин! — Васька открыл крышку, — Десять литров!

Мишка нагнулся, понюхал. Повернулся, радостный, к мужикам:

— Ну чего нам еще-то надо!

Они медленно собирались. Жаль было начинать все заново. Немного жаль. Увязались хорошо. Сотню патронов гусиных в новеньких пачках выложили на полок — за бензин и уголь. Извинились, что пришлось попользоваться. Про замок ничего не стали писать. Отчалили. Речка несла бодро.

— И-е-ех! — крякнул Серега, надевая перчатки и окидывая взглядом удаляющееся жилье, — осли-на ты ослина! Одно слово!

Видно, однако, было, что он доволен. И Васька был доволен. И Мишка. Он вглядывался вперед, сердце наполняла хорошая рабочая тревога — крепкое дело впереди и его надо сделать. В этом был весь Мишка.

К вечеру они отмахали сто семьдесят километров. Целый день светило солнце. На скорости холодно было. Время от времени глушили мотор и шли на веслах, грелись. Несколько раз останавливались в красивых местах. Доливали бензин. Чай варили.

Было уже шесть часов. Солнце еще не коснулось горизонта, но становилось совсем холодно. Настоящая зима была вокруг. Заглушив мотор, они сплывали по течению, присматривая место для ночевки.

— А какое сегодня число? — спросил вдруг Серега, повернувшись к мужикам. Грязная бан-дана косынкой завязана под подбородком, чтобы закрывала уши, сверху лыжная шапочка натянута. Нос красный и сопливый. Мужики рассмеялись.

— И-ей-ех, — вы на себя-то посмотрите! — покачал головой Серега.

На Мишке была зимняя шапка. Вся в инее от дыхания.

— Тридцать первое августа, — посмотрел Васька на часы.

— Вот и я об этом, — Серега засунул руки между ног, — завтра осень!

Мишка с Васькой улыбались и смотрели на снежные берега.

— Завтра мои в школу пойдут, — Васька поежился, — в платьицах. Даже не верится, что где-то сейчас тепло.

— Я вам говорил, надо на юг ехать, — фантазировал Серега, — лежали бы сейчас на пляже. Кругом — девки! — он повел рукой по горизонту. Концы косынки под подбородком качались двумя примороженными заячьими ушами.

Мишка с Васькой опять расхохотались.

— Чего вы?

— На пляже тебя представил, — всхлипывал Васька от смеха, — в этом платочке и с соплями.

— Всех наших девок бы перепугал! — недовольно хмурился Мишка из своей шапки.

— Эх, дурачки, дурачки! — Серега стал растирать щеки, — холодно же!

Они остановились в красивом месте. С высокой открытой косы далеко было видно белую спокойную тундру. Река огибала их лагерь. Снег все укрыл и лежал надежно — звучно скрипел под ногами.

— Пошли сходим! — Серега стоял наверху косы и глядел вдаль, — давайте, собирайтесь, погода такая!

Они нацепили патронташи, зарядили ружья и пошли. Кругом был ровный, белый, чуть рябоватый простор, глаз ни за что особенно не цеплялся, и они направились к какому-то далекому бугру.