Виктор Ремизов - Кетанда

Наконец, войдя в затишье за небольшим островком, они тяжело ткнулись в песок. Вода скатилась назад, и корма ушла под воду.

Вещи были неподъемные, они выволокли их на берег и, с трудом подняв лодку на бок, вылили воду. Встали за куст от ветра. Закурили, тряся мокрыми руками. Илюха не курил. Он просто стоял, сдерживая дрожь во всем теле, и глядел на высокие волны, в которых они только что были.

— Закуривай, — протянул Ленька пачку Илюхе, — если бы не черпал — кранты! Кормили бы раков!

— Да ладно! — небрежно сощурился Артем, выбивая о колено бейсболку.

Илюха потянулся к пачке. Его так трясло, что он не попадал рукой, и Ленька прикурил сам и дал ему дымящуюся сигарету.

— Спасибо, — кивнул он Леньке. И столько благодарности было в его взгляде, что Ленька отвернулся и пошел таскать вещи в лодку.

Вскоре они подъехали к ребятам.

— Труба, мужики, — заорал Артем, выбираясь на берег, — чуть не утопли! А где костер-то? А девки?

Он быстро все выяснил и, никого не дожидаясь, рванул, хлюпая мокрыми кроссовками, в лагерь. Илью отправили следом. Он хотел подойти к Леньке и как-нибудь хорошо пожать ему руку, но постеснялся, да и тот как раз уходил куда-то в лес.

Илью трясло от мокрой одежды, проходящего страха и еще от какой-то глупой радости, что вокруг лес и сухие листья и совсем нет воды. Он широко, твердо шагал по тропинке, и сердце его тихо радовалось жизни и благодарило Леньку. Еще бы пару минут, и всё! Так он говорил себе, но ему не верилось. Он почему-то точно знал, что Ленька и тогда бы его спас. Он даже видел, как впереди, в волнах, плывет Артем, размахивая тяжелыми рукавами куртки, а Ленька тащит его. И остров уже рядом.

Илья остановился. Ему вдруг так гадко стало на себя, что он вообще ничего не сказал. Не попрощался даже. Он стоял, обернувшись назад, пытался представить, как возвращается, и понимал, что не может, что ему никогда не преодолеть этой странной неловкости перед друзьями. То чувство, что остановило его сейчас, на этой тропинке, почему-то никак не могло быть сказано вслух. И он стоял, тупо глядя себе под ноги, и все видел перед собой Леньку.

Где-то рядом уже слышались девчачьи голоса, и он пошел в лагерь, понимая, что уже никогда ничего ему не скажет.

Ленька вернулся с охапкой сухого плавника и, запалив небольшой костерок, сел возле, на корточки. Его грязные, в мозолях и ссадинах руки, протянутые почти в самое пламя, подрагивали и как будто не чувствовали огня. Большой палец на правой руке был разодран до крови.

— Ты где это? — спросил Боря, легко вытаскивая на обрывчик тяжелую сумку с гремящими в ней бутылками, — пластырь надо?

— Да ладно…

Пока разгружались и таскали вещи, Андрей, незаметно от Леньки, достал из рюкзака три бутылки водки, положил в пакет и отнес в лодку. Сунул в бардачок. Они обсудили это дело, пока ждали лодку. Все, правда, настаивали, что хватит и двух бутылок, что в лесу магазина нет.

Закурили. Студенты подустали, попадали вокруг костра на сухой, нагретый солнцем берег. Молча затягивались. Рядом с лодкой плеснулась рыба, и Ромаша подумал, что надо обязательно прийти сюда с удочками, но потом вспомнил про свое любимое тихое место в заливе среди камышей, улыбнулся сам себе и передумал.

Настроение у всех было хорошее. Впереди целых шесть дней. Почти неделя. Рыбалка, ночной костер с гитарой, Городницкий, Визбор, Окуджава, да мало ли что — просто на зеленой травке поваляться, позагорать или побродить, на весенние разливы посмотреть. У всех были какие-то приятные планы. У Андрея была Лера, у Романа — Оксана. И Боря приехал не холостой. Отношения, правда, только начинались, но на всякий случай он взял отдельную палатку.

— Да, Леня. — сказал Рома, задумчиво глядя в костер, — если бы не ты и не твой могучий пароход, куковали бы мы сегодня на берегу.

Все закивали, поддакивая, и с благодарностью посмотрели на Леньку.

— Да-а, херня. Движок бы вот дотянул. Сейчас приеду, перебирать будем с отцом.

— Может, тебе денег дать? На запчасти там. — спросил Андрей и пожалел, потому что водка уже лежала в лодке, и если бы еще и деньги, это был бы перебор.

— Да ну-у, — Ленька насмешливо посмотрел на Андрея и потрепал Ляльку за ухо. Она подползла ближе, прижалась к Ленькиным коленям и посмотрела на всех умными, карими глазами, как будто подтверждая, что деньги им на самом деле не очень нужны. Нужны, но не очень.

Замолчали. В другой раз москвичи обязательно полюбопытствовали бы, хотя бы и просто так спросили о Волге, о рыбалке, о жизни в деревне, наконец, но сейчас всем хотелось в лагерь. К девчонкам, обустраиваться, ну и всякое такое. И никто ничего не спрашивал. А Ленька так устал, что ему уже ничего не хотелось. Только почему-то слегка досадно было, что угрохал на них полдня. Из-за Оксаны, что ли, из-за этой — сука, пока плыли, ни разу и не взглянула. А может, и не из-за Оксаны, может, просто поговорить хотелось с этими москвичами, но он им, это Ленька хорошо видел, был уже не интересен.