Макс Нарышкин - Downшифтер

И сегодня каждое слово этого инженера, равно как и каждую штампованную фразу бывших моих сослуживцев, я воспринимал как окурок, брошенный в урну без дна. Тот же вакуум в мыслях, та же безнадежная уверенность в том, что они занимаются действительно нужным, приличным делом. Но чего стоят все эти фразы и дела, если один после первого же провала и непризнания мылит веревку, а этот, с красными глазами, утверждающий, что служит обществу, плюет на пол и стряхивает пепел себе на рубашку?

Там, откуда я уехал, в офисе компании есть менеджер отдела кадров Лариса. Она всем говорит «о’кей», «олл райт» и «как бы», очерчивая тем свои познания в английском. Второй год она говорит о «Солярисе» Тарковского, держит на рабочем столе томик Достоевского (однажды я раскрыл его, и он треснул, как вобла), и, несмотря на эти интеллектуальные выпады, однажды я застал ее на складе, случайно заглянув туда в поисках Бронислава. Грузчик, имени его, естественно, не знаю, порол замужнюю кадровичку Ларису, уперев ее для удобства лбом в штабель коробок с растворимой кашей. Англоязычная беби приводила в негодность своими перламутровыми коготками упаковку, кричала: «Еще, бля, еще, хорошо», и на пальчике ее сияло обручальное колечко. Незамеченный, я ушел, а потом из чистого любопытства зашел в кадры с пустяшным вопросом. Лариса сидела перед каким-то кандидатом-идиотом, отправившим свое убогое резюме по факсу, и беби Лара говорила ему: «Я хочу, чтобы вы поняли… Здравствуйте, Артур Иванович… Наша компания — как бы одна большая семья, подчиненная единой корпоративной дисциплине… Зарплата, на которую вы сейчас как бы можете рассчитывать, это пятьсот долларов… О’кей? Со временем, через три месяца, когда закончится испытательный срок, вы сможете получать от двух тысяч…» Отправители резюме по факсу не знают одной маленькой тайны, которую хранят компании, подобные моей. Через три месяца, спалив физические и интеллектуальные возможности идиота дотла, его вышвырнут, придравшись к мелочи. И он уйдет, заработав за три месяца 1500, хотя в объявлении «Крупной международной компании требуются…» стоит — $ 2000 в месяц. На его место придет другой идиот, поверивший в то, что сможет стать членом крупной международной семьи.

А сколько таких Ларисок занимаются творческим бизнесом в других компаниях? Это замкнутый корпоративный круг согласившихся на добровольное сумасшествие единомышленников с одними и теми же правилами поведения. И от одной только мысли, что занимаюсь с этими Ларисками одним делом, у меня начинает трястись ливер. Я — та же Лариска, только разница между мною и ею лишь в том, что ее упирают в коробки с кашей, а меня — с баксами, и потеет за моей спиной не грузчик, а хор совета директоров.

— У тебя есть машина? — спросил я, сообразив, как продолжить разговор с человеком, у которого отъезд москвича из столицы может ассоциироваться только с хищением социалистической собственности.

— Есть, — с вызовом ответил он, и я знаю почему.

— Представь, что дорога — это состояние твоего видения жизни. И вот сейчас она ровна, как зеркало. У тебя возникают какие-либо желания, когда ты находишь такую дорогу?

— Безусловное желание утопить в пол педаль газа.

— Но вот на дороге появляются ухабы, и конца им не видно, и ты знаешь наверняка, что ремонт подвески стоит дорого и что это твоя, а не чужая голова будет биться о потолок…

— Ну, что дальше, дальше-то что? — засуетился он.

— Что делать будешь — вот резонный вопрос, должный подсказать тебе правильное решение.

— Я сброшу скорость, — не думая, ответил он.

— Уже хорошо. А если не сбросишь?

— У меня пятнадцать лет водительского стажа, молодой человек, — зло произнес он, — хотя дураков на дороге много, преимущественно молодых, все больше на «Мерседесах»…

Я был доволен. Дурак на «Мерседесе», конечно, я, но я все равно был доволен. Он просто не знает, что «Мерседесы» я презираю.

— А вот дорогу круто повело вверх, — снова изменил я обстановку, провоцируя ответ.

— И я переключаюсь на низшую передачу, иначе мотор не потянет. — Он пьяно присмотрелся ко мне: — Это что, водка?

— Нет, это правда жизни. О тебе и обо мне, — сказал я. — Когда твоя жизнь превращается в дорогу с ухабами и ее постоянно тянет вверх, приходится сбрасывать скорость и переключаться даже «Мерседесам». Хотя дураков на дороге, ты прав, много…

— И ты переключился? — с пьяным сарказмом уточнил инженер. — Со ста тысяч долларов в месяц, с успеха в жизни, с понимания важности своего существования — ты соскочил только потому, что захотелось тишины и покоя?