Макс Нарышкин - Про зло и бабло

Коридор закончился, начался другой. Здесь пространство простреливали камеры, тенькали какие-то датчики, и охранник за столом у дверей в конце прохода казался выше.

Сунув ему под нос удостоверение, мой босс сухо обронил:

— Задание Старостина, время не терпит.

— Но в корпус в ночное время вход запрещен, — возразил детина под два метра ростом, и по взгляду его я понял, что нам крышка. Он не впустит, даже если стоять перед ним будет не мой начальник, но и сам Старостин, отдавший приказ о запрете.

— А вы не ослышались? — угрюмо процедил начальник юротдела.

Охранник с полным безразличием протянул руку к стене и, не глядя, сорвал с аппарата трубку.

И тут случилось то, что немного изменило мое отношение к происходящему… Яхты, голые гавайки и коктейли — это все хорошо, но мне было бы достаточным и деревеньки под Псковом, знай я заранее то, о чем не был предупрежден.

Слева от меня что-то хлопнуло, потом еще раз, и я с удивлением увидел, как изо рта гигантского охранника начинает течь кровь. Вокруг распространялся кислый и сладкий запах. Так ароматизирует воздух сгоревший порох.

Невольно подавшись в сторону, я развернулся к своему начальнику…

— Осуждаешь? — деловито спросил он, пряча за пояс «вальтер» с прибором для бесшумной стрельбы. — А я себя не осуждаю. Этому человеку все равно осталось недолго. Год-два, не больше…

Зайдя за стол, он несколькими движениями выключил все рубильники на блоке управления. Я не слишком силен в электрике, тем более в системах сигнализации, но, кажется, нашего дальнейшего пути в чрево СОС уже никто не заметит.

Дверь тяжело отъехала в сторону. И первое, что я увидел, — пластиковая табличка, предупреждающая о необходимости тут же покинуть зону всем, кто не имеет статуса «А». Статус «А» — это около трети руководящего персонала СОС…

Я послушно ступал за быком по мраморному полу. Это он очень вовремя сказал: «Год-два». Что взять с этого трупа? Все равно сдохнет. В пылу мой босс совершенно позабыл о том, что мне тоже осталось год или два, а это значит, что в случае необходимости любящий жизнь начальник сольет меня точно так же, как и этого гиганта.

— Я все думаю, шеф… — и я прокашлялся, чтобы голос мой не хрипел и не казался взволнованным. — Я все думаю, почему вдруг Старостин, богомолец и бессребреник, человек, любивший бога и почитавший людское милосердие, вдруг стал тем, кто он сейчас?

Ответа не последовало. Торопясь, мой начальник вытряхивал из прорехи своей жизни минуты и часы. Насилие над организмом и стрессы сокращали оставшиеся дни его существования в этом мире в геометрической прогрессии. Он уже не был рассудительным дядькой, он торопился взять свое. Он хотел сохранить жизнь.

— И вдруг я понял, босс, понял… Где-то глубоко внутри каждого из нас живет маленькая, доброкачественная, но все-таки опухоль… Со временем, под воздействием дурной экологии, неправильного питания, клеветы и тупого пресса она превращается в злокачественную… Человек, вместо того чтобы понять себя, подчиняется чужому интересу, пытается перестроиться на чужую волну, но в силу уникальности каждого организма это удается не всем, — я смотрел, как ловко он взламывает последнюю преграду на нашем пути и открывает дверь. — И рак начинает пожирать человека. Он уверяет живой мозг, что ему крышка, и в этот момент человек встает перед выбором. И каждый делает этот выбор, верно, коллега?..

Он не слышал меня. Его интересовал сейф. Где-то вдали гудел сигнал, я понял, — что пятнадцать минут истекли, что служба безопасности уже на ногах и все, что нам остается, это несколько минут для того, чтобы ввести себе в кровь «Убийцу рака», две ампулы которого мой босс уже держит в руках, и уйти. Куда уйти — вопрос второй. Его решать нужно потом, когда рак сдохнет.

— Чекалин! — заорал он. — Здесь всего два комплекта «Убийцы»!

Я не сразу понял, что он хочет сделать. Когда же догадался, почувствовал непреодолимое желание ему помочь. Рядом с сейфом располагалась установка, которую я сначала принял за гигантский компьютер.

— Это и есть компьютер! — рычал босс, подключая систему к питанию. — В него заложена информация о составе «Убийцы», и каждый день в этой лаборатории готовится порядка десятка ампул. Это счастье, что мы нашли остаток! Боже правый, я боялся, что сейф пуст!..

Это красиво прозвучало. Ему следовало бы сообщить о своих опасениях, когда он вербовал меня в качестве подельника. Вместе с этим я не совсем понимаю, зачем нужен ему. До сих пор я держался рядом и ничего не делал. Не желание ли это иметь неподалеку на кресте еще кого-то, чтобы умирать было не так скучно?