Пьер Ассулин - Клиентка

— Кого я вижу…

По добродушному тону, которым встретил меня господин Адре, я сделал вывод, что он мне рад. Если верить молве, подобное радушие было не особенно в его духе. Люди говорили, что он завидует тем, кого удостаивает своей дружбой.

Не вставая из-за рабочего стола, даже не выпуская из рук инструмента, которым он гранил зеркало, мастер указал мне жестом на стул рядом с собой. Легкий пинок коленом заставил замолчать радио.

Господин Адре не смотрел на меня до тех пор, пока не завершил свой труд. Зеркальщику так нравилась его работа, что он согласился бы выполнять ее безвозмездно. Не по причине бескорыстия, а потому, что творец обретает истинную свободу, лишь когда ему не приходится зарабатывать своим искусством на жизнь. Наконец он поднял глаза и сказал:

— Через десять минут я подам вам виноградное вино. Оно как раз охладится. Ведь тот, кто пьет теплое мюскаде, рискует весь день ходить с тяжелой головой, а это было бы обидно.

Мы принялись обсуждать текущие политические события во Франции. Тщетно надеясь спуститься с этих высот на землю, я стал распространяться о взаимосвязи между ввозом шоколада в страны Запада и вырождением испанской нации. Поскольку зеркальщик был любителем мудреных цитат, он мог читать «Трактат о современных возбуждающих средствах». Напрасный труд. В тот день сам Бальзак не отговорил бы господина Адре от политических дискуссий. Поэтому мы продолжали обмениваться категоричными мнениями по поводу упадка гражданской доблести, деградации общественной жизни и неприкосновенности депутатов парламента.

Несомненно, господин Адре постоянно держал руку на пульсе истории. Навострив уши, он с утра до вечера следил за круговоротом последних известий. Впрочем, множество наших сограждан, как и он, в полной мере осведомлены о судьбах мира. До сих пор я отмечал воздействие этого странного явления лишь на умы таксистов. Теперь же мне суждено было убедиться, что все подопытные кролики, независимо от их подвижного или сидячего образа жизни, в равной степени поражены этим страшным вирусом. Психическое состояние зеркальщика могло внушить беспокойство человеку, незнакомому с историей его болезни. Ближе к вечеру к ремесленнику стоило бы применить метеорологическую метафору, которой генерал де Голль характеризовал Мальро: «Облачно, с редкими прояснениями».

Не будучи болтуном, господин Адре преклонялся перед красноречием, которым, по его мнению, славился век Людовика XIV. Он вознамерился вернуть беседе ее прежнюю репутацию искусства жизни, а не обычного обмена словами. Мне не пристало на это жаловаться, тем паче что я пожинал плоды чужого труда.

На мой взгляд, магазин господина Адре занимал выгодную позицию. Он находился на перекрестке, на одинаковом расстоянии от меховой и цветочной лавок, так что его хозяин мог ежедневно и ежечасно наблюдать за соседями. Я содрогнулся, осознав, что мой зеркальщик является единственным отражением тайной трагедии, незримо связывавшей семьи Фешнеров и Арман-Кавелли на протяжении двух поколений. Вдобавок у этого отражения была одна особенность, благодаря которой оно стало уникальным. Витрина магазина не только поглощала, но и отражала окружающие картины. Его зеркала были свидетелями истории жизни данного участка улицы, проходившей на их глазах.

Господин Адре был похож на свои зеркала. Он умел держать язык за зубами и молчать о том, что ему известно. Временами он отражал действительность. Чаще всего этот человек был неотразим.

Когда я впервые встретился с зеркальщиком, он ослепил меня. Теперь же я рассчитывал на то, что он меня просветит. Господин Адре выглядел озабоченным. Я не представлял, как подвести его к военной теме, чтобы это не вызвало у него недоверия. Пожалуй, лучше всего было сыграть на любви мастера к языку, а также на его пристрастии к остроумным изречениям и плагиату.

— Вы смахиваете на Париж тридцать девятого года, — заметил я.

— А… И что это значит?

— Вас осаждают мысли…

Он лишь слегка улыбнулся. А в другое время от души расхохотался бы. Мастер склонился над верстаком, предназначенным для резки стекла. Он передвинул угольники и клещи, выругался, наткнувшись на ручку с колесиком, с помощью которого вырезают окружности, и наконец нашел то, что искал повсюду, в кармане своего халата. Обычный резак для стекла, без которого зеркальщик был как без рук. Затем он вернулся на прежнее место.

Среда обитания господина Адре принадлежала только ему, ему одному. Он был горожанином до мозга костей. Когда жене удавалось вытащить его на дачу, сельская жизнь нагоняла на него тоску. Он чувствовал себя уютно только в Париже, а всего уютнее в своем районе.