Милорад Павич - Последняя любовь в Константинополе

– Ну и компания, – оборвал его капитан Тенецкий. – Отца важно иметь всего раз в жизни. Когда – сами знаете. Потом он больше не нужен. Что же касается поручика Опуича, я хорошо знал его сестру Йовану, но теперь мы с ней больше не знакомы.

– Что поделаешь, mein Herr, никуда не денешься, люди видят дьявола, а дьявол – Бога.

– А что хотел от вас Опуич? – поинтересовался из соседнего кресла третий офицер.

– Он попросил постричь и побрить его после смерти, если, не дай Бог, с ним случится самое страшное. Говорят, он перед каждым боем заботится об этом. И платит вперед. Опуичи даже мертвыми хотят оставаться красавцами.

– Так оно и будет, – прервал разговор капитан Тенецкий, сбросил на пол простыню, вышел на улицу, и его обритая голова заблестела на солнце.

– Что все это значит? – спросил один из мальчишек, служивший в парикмахерской, у другого такого же мальчишки на побегушках, когда офицеры вышли.

– А ты не понял? – удивился тот.

– Нет.

– Капитан Пана Тенецкий добивается справедливости. Он хочет сейчас, на войне 1813 года, отомстить поручику Софронию Опуичу, сыну капитана Харлампия Опуича, который во время прошлой войны, в 1797 году, убил его отца, Пахомия Тенецкого.

Три дня спустя Софроний и Пана действительно встретились на поле боя. Пана Тенецкий и его офицеры, обритые наголо и без бровей, походили на призраков. Капитан Тенецкий при этом держал в левой руке саблю, а в правой – ножны. Когда они неслись навстречу друг другу, поручик Софроний Опуич, заметив саблю в левой руке противника, решил, что он левша, и не придал значения его правой руке… Тенецкий проткнул его наточенными ножнами, и молодой Опуич упал как подкошенный. Последнее, что он видел, теряя сознание и пригвожденный к земле, был капитан Пана Тенецкий, который в знак окончания боя и победы вложил свою саблю в ножны, торчавшие из груди Опуича. Сабля легко вошла в ножны и в тело Опуича, не причинив ему никакой боли.

Покидая поле победы, капитан Пана Тенецкий приказал подвесить поручика Софрония Опуича за одну ногу к дереву. Так тот и остался висеть, со связанными за спиной руками, головой вниз. Его длинные и красивые волосы свисали почти до земли, и теперь, впервые за многие годы, он не слышал звуков ни под ней, ни на ней.

Между тем в ту же ночь повешенного нашла девушка с туфелькой на шее, появившаяся на поле боя. Она внимательно всмотрелась в него, заметила, что его член стоит, и на этом основании решила, что он жив. Девушка тут же приказала своим слугам снять поручика с дерева, развязать и доставить в находившийся поблизости городок. Австрийские солдаты из роты капитана Тенецкого не только не препятствовали ей в этом, но даже, казалось, немного ее боялись.

В доме Софрония раздели догола и положили в чистую постель. При этом девушка обнаружила растущий на его плече клок черных волос с сединой в виде крошечных звездочек и полумесяцев, а на поясе – кисет с золотым браслетом. Как и все молоденькие девушки, она была уверена, что самое важное написано в зеркале, однако ей было любопытно узнать и то, что говорила надпись на браслете. Потом она надела браслет на руку и осталась довольна. Затем девушка промыла поручику рану. Удивительно, но он, так же как и его белые царские борзые, не имел никакого запаха, будто ни они, ни он никогда не становились грязными и их тело само собой сохраняло чистоту. Но в данном случае пользы от этого было мало. Софроний Опуич находился в безнадежном состоянии, и девушка поняла, что действовать ей следует исключительно быстро.

Она храбро взялась за дело. Внимательно вслушиваясь в дыхание раненого, она поймала момент, когда тот только начал выдыхать воздух, и с силой вдохнула в себя его боль, стараясь вобрать всю энергию зла, которую распространяло его тело. Затем, когда Софроний начал вдох, она выдохнула воздух, сообщая больному свою здоровую энергию. Так она дышала вместе с ним, и все вредное, что было в нем и что девушка не боялась вдыхать, развеивалось по ветру. Она быстро устала от такого лечения, устал, как ей показалось, и поручик. Это было похоже на роды, утомительные и для матери, и для ребенка. Она сделала перерыв и заметила, что поручик начал прислушиваться к чему-то в глубине себя.

Сначала он услышал, как дребезжат стекла в шкафах просторной комнаты, в которой он лежал. Затем уловил на глубине десяти аршин под землей, под тем местом, где стояла его кровать, стук камня на дне расселины и понял, что у человеческой души есть свой восток, свой запад, юг и север. И ему откуда-то было известно, что сейчас он находится на севере своей души. Было холодно, и он старался поймать южный ветер, а когда тот действительно подул, поручик медленно повернулся и сквозь ночь двинулся на юг. На юг своей души. И пока длилось это путешествие, а длилось оно много дней и недель, перед поручиком открывалась и прояснялась одна удивительная вещь.