Милорад Павич - Внутренняя сторона ветра (Роман о Геро и Леандре)

МИЛОРАД ПАВИЧ

ВНУТРЕННЯЯ СТОРОНА ВЕТРА

Роман о Геро и Леандре

Милорад Павич родился в 1929 году в Белграде. Сербский поэт. прозаик, филолог, историк. Рано выучил французский, английский, немецкий и русский. Свой первый рассказ опубликовал по-французски, а в 1947 году издал сербскую вариацию на тему пушкинской "Полтавы". В 1949-1953 годах учился на философском факультете, с 1954 года работал в газетах, писал о сербской поэзии, переводил стихи с французского и немецкого, служил в армии, переложил на сербский "Евгения Онегина". Автор научных монографий, нескольких поэтических и прозаических сборников ("Железный занавес". 1973; "Кони Святого Марка", 1976: "Русская борзая", 1979: "Новые белградские рассказы", 1981). четырех романов ("Хазарский словарь", 1984; "Пейзаж, нарисованный чаем". 1988; "Внутренняя сторона ветра". 1991: "Последняя любовь в Константинополе". 1994), а также пьесы ("Вечность и еще один день", 1993). Роман "Хазарский словарь" стал мировым бестселлером. С "серьезной" литературой такое случается не столь часто. Произведения переведены более чем на сорок языков. По-русски выходили рассказы в сборнике "Набросок сценария со счастливым концом" (М., 1984), романы "Хазарский словарь" ("Иностранная литература", 1991, №3) и "Пейзаж, нарисованный чаем" ("Согласие", 1991, №6-7). пьеса "Вечность и еще один день" ("Иностранная литература". 1995. №7). Профессор университетов в Белграде и Нови-Саде, член Сербской Академии наук и искусств.

ЛЕАНДР

Он был половиной чего-то. Сильной, красивой и даровитой половиной чего-то, что, возможно, было еще сильнее, крупнее и красивее его. Итак, он был волшебной половиной чего-то величественного и непостижимого. А она была совершенным целым. Небольшим, неопределившимся, не очень сильным или гармоничным целым, но целым.

1

- У будущего есть одно большое достоинство: оно всегда выглядит в реальности не так, как себе его представляешь, - говорил отец Леандру. В то время Леандр был еще не вполне сложившимся юношей, он все еще не знал грамоты, но был красив. Леандром его пока никто не называл, это пришло позже, а мать заплела его волосы, как плетут голландское кружево, чтобы в дороге не нужно было причесываться. Провожая его, отец сказал: - У него такая красивая, длинная шея, как у лебедя; не дай Бог от сабли погибнет. И Леандр запомнил эти слова на всю жизнь. В роду Чихоричей все, кроме отца Леанд-ра, из поколения в поколение были строителями, кузнецами и пасечниками. Чихоричи осели на Дунае под Белградом, переселившись из Герцеговины, из того края, где пению в церкви учат раньше, чем азбуке, и откуда воды стекают в два разных моря: с одного ската крыши дождь сливается на запад - в Неретву и затем в Адриатику, а с другого на восток - через Дрину в Саву и Дунай и попадает в Черное море. Только отец Леандра пошел не в свою породу - о том, чтобы строить, не хотел и слышать. - Стоит оказаться в Вене или в Будиме, среди всех этих домов, которые теперь понастроили, себя не помню и, только выйдя на берег Дуная, где щука глупее всего в феврале, понимаю, где я и кто я. Однако Чихоричи ничего не знали о том, где проводит время и чем занимается их отец, чем кормится их семья. Он говорил им только, что живет благодаря воде и смерти, потому что живут всегда благодаря смерти. И действительно, отец Леандра приходил домой поздно, весь мокрый, то с Дуная, то с Савы, что всегда нетрудно было определить, ведь каждая река пахнет по-своему. И всегда в полночь, все еще мокрый, чихал десять раз, как будто считал. Леандр, который в детстве носил имена Радача и Милько, с малых лет учился на примере деда и дядьев строительному делу, продолжая семейное ремесло. Он был хорошим плотником и каменотесом, особенно по мрамору, помогал при похоронах икон, а кроме того, у него был врожденный дар легко и быстро украсить картинками пчелиный улей или поймать рой пчел. Если в те времена, когда они еще жили в Герцеговине, случалось, что в жару во время летнего поста нужно было идти на реку, находившуюся на расстоянии двадцати ружейных выстрелов, всегда посылали Леандра, и только ему удавалось наловить рыбы, выпотрошить ее, набить крапивой и принести домой, пока она не протухла. Позже, во время одного из своих путешествий, он увидел и навсегда запомнил, как в знак памяти о деспоте Джурдже Бранковиче привозили на Авалу хлеб, замешенный на дунайской воде и освященный в смедеревском храме Пресвятой Богородицы. Весь путь от Дуная до Авалы был разделен на этапы между верховыми гонцами, которые, передавая хлеб из рук в руки, доставляли его так быстро, что он еще теплым достигал застолья деспотов на горе, где его ломали на куски и делили между присутствовавшими вместе с солью, добытой под Жрновом.