О`Санчес - Суть острова

— Не кричи на мать. Так что это у нас сегодня вечером — премия, или мотовство?

— Ни то, и ни другое. С Сигордом, с пресловутым Сигордом завершили мы один проектик — и вот две тысячи талеров, один из промежуточных результатов нашей совместной с ним деятельности.

— Две тысячи! Это… А он сколько получил?

— Больше.

— Больше? Почему больше?

— Потому что он главный, и потому что он рискует всеми своими деньгами, а я лишь своими идеями, которые могут воплотиться, а могут и развоплотиться.

— Между прочим, в наше время — самое дорогое, что только может быть — это идеи! Я так и знала, что тебя, твой ум используют за гроши! Так и знала! И всю жизнь это было, ведь если ты не ценишь свой гений — почему это должны делать другие??? Вот почему ты плохо кушаешь.

— Я хорошо кушаю, мамочка. И спокойно сплю. Заметьте и поймите: и спокойно сплю!

— Почему ты опять рассердился на меня? Разве я желаю тебе зла? Неужели я раздражаю тебя тем, что высказываю собственные мысли? Опомнись, Янечек, ведь я твоя мама!

— Я на вас не рассердился и всегда помню, что вы моя мама и всю жизнь вас люблю.

— Тогда не повышай на меня голос.

— Я стараюсь, но иногда вы слышите только крик. Я еще раз объясняю, что он из породы вечно голодных волков, а я из породы философов. Мне спокойная жизнь — ваша и моя — гораздо ценнее «доли», которую можно «урвать». Плох разве сегодняшний вечер?

— Успокойся, Янечек, утихни, ради бога! Все, все я больше ни во что не вмешиваюсь, раз я больше ни на что… Конечно хорош, ведь так знаешь, ты так угадываешь мои вкусы и желания, просто я…

— Вот платочек. Я понимаю, что вы хотите как лучше, понимаю и всецело разделяю. Но на сегодня еще не все приятные для вас сюрпризы исчерпаны. — Слезы на матушкиных щеках мгновенно истаяли, как не было их. — Так, говоришь, ужин со сластями удался?

— Очень удался! Мой хороший сын!

— В следующий раз он будет еще лучше, потому что завтра я поеду покупать новый телевизор для вашей спальни и подключу его к «Интеркабелю». Будет принимать все программы, чуть ли ни вплоть до британских! А тот переставим на кухню.

— Грандиозно! Погоди… как, в субботу?..

— Мама… Да, в субботу. Я решил — точка. Подумаешь — в субботу…

Сигорд шел по улице — пальто нараспашку, ибо весна в полном разгаре, «цельсионные» градусы — далеко за плюс, вытоптанные газоны — и те тужатся зазеленеть, солнышко! Половину зимы Сигорд в синтепоновой куртке проходил, но Изольда доточила-таки, убедила, что несолидно в его возрасте и положении ходить без пальто. А к пальто, как выяснилось, и ботинки надобны иного фасона, а к ботинкам брюки, к брюкам пиджак… Не успел Сигорд оглянуться, как обзавелся уже и галстуками, четырьмя разными, да рубашками, белыми, серыми и голубыми, да еще брюками… И туфли! Шарф. Что значит — пальто без шарфа??? Без шапки или шляпы может ходить по городу человек в двадцатом веке, а без шарфа — не может.

— Так-таки не может?

— Да, господин Сигорд, представьте себе — не может, если он трезвый и не оборванец, поверьте женщине. Хорошо бы и шапку, кстати говоря. А лучше шляпу.

Это засада, понимал Сигорд, это никчемушные, постоянные, а главное — безрадостные, «хомутные» расходы. В прежней жизни, в той первой, еще до бездомной, он парикмахерскую четырежды в год посещал, и ему этого хватало, чтобы выглядеть прилично, а теперь не реже раза в месяц! Чик-чик по затылку жужжалкой, две с половиной волосинки срезали, остаток помыли, смазали, причесали на дорожку — полтину вынь! Ни хрена себе! Перчатки вязаные купил — пришлось выкинуть в самом буквальном смысле этого слова и взамен покупать кожаные, лайковые — зачем, спрашивается? Сугубо для понтов, для надувания щек в среде таких же как он дельцов самой что ни на есть средней руки. И деваться ведь некуда, ему просто приходится «выглядеть», компенсировать безлошадность, потому что на собственный автомобиль он все еще не решился. Да, сегодня он более-менее при деньгах, но ведь и о послезавтра нельзя забывать… Но… Вот тебе и но… Упрям Сигорд, скуповат на траты, жаден до прибылей, а и на него нашлись стимулы посильнее Изольдовых нашептываний…

Это как раз было через два дня на третий, после покупки первого пальто, шарфа, ботинок и прочей сбруи. Шел Сигорд по Республиканскому проспекту, от парикмахерской в бистро, предвкушал файф-о-клок, помимо двух чашек настоящего чая включающий в себя порцию цыпленка, чебуреки с горчицей, с кетчупом, с маринованным лучком (днем-то он не мог себе позволить луку поесть, а вечером, когда в конторе все свои — кого стесняться?)… Вдруг вырастает тень — и возникает перед ним лягавый! Патрульный. Если у человека случается разрыв сердца, то вполне вероятно, что именно в такие моменты: тот самый патрульный его тормознул, что бил его и бутылку с коньяком разбил, и в обезьянник сволок, дело ему шить пытался… Безумный, животный страх приказал Сигорду закричать, вцепиться ногтями в ненавистную рожу, бежать без оглядки на грязь и мчащиеся поперек автомобили… Но этот же ужас лишил его голоса и сил, только и хватило Сигорда, чтобы остановиться как вкопанному. Ни рот открыть, ни даже закрыть глаза…