Китлинский: Клан – моё государство 2.

– Вот ещё. Не ко мне же лезет. Вы и разбирайтесь,- ответил До и пошёл в сторону реки.

– Всегда так,- недовольно буркнул Сашка.- Ждите, Ефимович, теперь ваш черёд с ним говорить.

– Может рявкнуть на него, что есть мочи,- предложил Гунько, наблюдая за шевелением кустов.

Сашка неодобрительно махнул рукой.

– Он так в ответ завоет – обсеремся. Басина у него низкий. Его не переорать. Придётся время от времени отгонять.

Пока добирали вёдра чёрной смородиной, Сашке пришлось ещё дважды гнать мохнатого так, что трещали кусты.

Когда возвращались, неся тяжкую ношу, медведь предпринял последнюю попытку отбить вёдра с ягодой. Он пошёл быстрым бегом, желая путём имитации нападения обернуть их в бегство. Но ход ему не удался. Сашка развернулся к нему лицом и, когда до медведя осталось метров пятнадцать, сделал в его сторону два шага. Мишка свернул в сторону. Стал рявкать, рвать кочки и хлестать себя по морде.

– Халява кончилась,- определил Сашка.

– Вам что, совсем не страшно?- Гунько был потрясён.

– Чего бояться? Медведь – зверь умный. Знает, что человек сильнее. Его желание урвать толкает. Защита территории, опять же. Игривость. В этом жить надо, чтобы понять.

– Напасть мог?

– Этот – нет. Ему два с половиной года. Старый мог напасть. Медведица – почти на сто процентов. А этот вряд ли.

– Поэтому вы ходите без оружия?- Гунько видел, что Сашка без пистолета, сам он имел.

– А вы бы смогли попасть насмерть в него? Вот, допустим, когда он на нас бежал?

– Думаю, что хоть одна из восьми была бы смертельной.

– До смерти он бы нас порвал в куски. Раненый медведь – это страшно, поверьте. Главное во всей этой лесной жизни – знание. Плюс интуиция.

Они подошли к обрыву. Возле костра Мик помогал Евстефееву, лицо которого светилось от счастья.

– Ефимович!- увидев пришедших, крикнул он.- Я тайменя поймал. И какого,- Евстефеев поднял рыбину.- Килограмм на двадцать. Еле удержал чёрта. Вот ребята помогли завести, а то ушёл бы. Леску уже почти откусил. Всё, я этот участок реки беру в аренду на неделю раз в год. Теперь только сюда буду ездить ловить,- он опустил тайменя в огороженную камнями лужу.- Вы тоже не пустые, с полными вёдрами. Это к удаче. Как насчёт ещё по пять грамм?

– Лично я не откажусь,- ставя ведро, сказал Гунько.- Надо. Чтобы дрожь в ногах стихла.

– Тут подносчиков нет,- сочувственно заметил ему Евстефеев, протягивая кружку с коньяком.

– Это, Павлович, не от тяжести, от страха,- присаживаясь и вытягивая ноги, ответил Гунько.- Перетрухал малость. Медведь там подходил раза три. Всё тебя, Павлович, спрашивал. Где, мол, Евстефеев со своим тайменем, я очень рыбку люблю.

– Вижу, к тебе настроение вернулось, шутить стал,- улыбка не сходила с лица Евстефеева.

– Какие тут хохмочки. На взгорок поднимись, глянь. Он ещё далеко не ушёл,- и Гунько показал в сторону обрыва.- Только не стреляй, Александр не велел пугать. Он ручной. Иди сходи.

Евстефеев молодцевато взбежал на бугор и моментально скатился с него обратно, а на бугре появился озорник мишка. Он присел на задницу и, махая лапами, стал порыкивать.

– Ну-у-у, Ефимо-мо-вич,- заходясь хохотом и заикаясь, стонал Евстефеев.- Я думал – ты подка-алываешь. Та-ак заикой ста-ать можно. До инфа-аркта один ша-аг.

Гунько тоже хохотал до слёз.

– Так ты же не поверил. Как было тебя убедить? Пока сам не испугаешься – не поймёшь.

Медведь разлёгся на виду у всех и стал наблюдать.

– Мик,- окликнул Сашка одного из своих ребят и показал в сторону Пешкова, который ловил метрах в трёхстах, сказал:- Прикрой, а то, не ровен час, напугает.

Мик пошёл к медведю. Тот лежал, взгромоздив свою голову на скрещенные лапы. Присев на корточки возле него, стал говорить что-то, ветер доносил лишь обрывки слов. После непродолжительного внушения, косолапый поднялся и побрёл в лес. Мик выждал, когда тот скроется, и вернулся.

– Так он и в самом деле ручной. Ну, Ефимович, подъе… так подъе…,- Евстефеев пустился хохотать, доставая носовой платок, чтобы вытереть навернувшиеся слёзы. После того, как он успокоился, Сашка ему сказал:

– Это самый натуральный – дикий. Больше чем.

– Серьёзно?- Евстефеев смотрел недоверчиво, пытаясь определить, не подкалывают ли его снова.- А он?- так и не определившись, спросил Евстефеев, указывая на Мика.

– Тоже натуральный. И тоже дикий,- ответил Сашка, вызвав хохот своих ребят, который подхватил и Гунько.

Возвратился Пешков.

– Что вы тут так ржали?- спросил он.- Вся рыба от вашего хохота на ту сторону реки ушла.