Лебедев Andrew - Трамвай желанiй

Да не просто лег, но залез к нему под одеяло.

И не только под одеяло. Но и в его…

В его…

К нему в трусы залез.

Он подумал было, что это Анька.

Вернее, не подумал, а, не разлепляя глаз, определенно решил, что это Анька – разве мог быть какой-то иной вариант?

– Ну что там еще? – недовольно промычал Антон. – Нашла время тоже, иди гостей своих занимай.

Он был в досаде. Ни к чему ему были эти неожиданные женины приставания. Он перед тем как заснуть уже согрешил рукоблудием, помечтав о Ритке, побывав с нею в РАЮ

– М-м-м… А почему сам гостей не занимаешь? – прошептал во тьме явно не Анькин голос.

Антон разом проснулся.

Анька так сроду не делала.

Легкие нежные пальчики и влажные губы там, внизу, колдовали над его полунапрягшимися чреслами.

– Ты кто? – спросил еще не отрезвевший Антон.

– М-м-м, – промычала гостья и, оторвавшись от его начавших активно наполняться пульсирующей силой органов, сказала ласково: – Ты лежи и не мешай работать.

Это была Катька.

Ее еще только не хватало.

А если Анька войдет?

Он подумал об этом, и пульсирующее поступление крови к напрягающимся гениталиям вдруг заметно ослабело.

Катька оторвалась от низа Антонова живота, распрямилась, сорвала с себя ти-шортку, заменявшую ей robe de nuit, и, взяв безвольные Антоновы руки, наложила их себе на груди и снова принялась влажным горячим ртом поднимать "проклятьем заклейменного" на непримиримую классовую борьбу.

– А если Анька войдет? – шепнул Антон как-то совершенно беспомощно.

– Лежи спокойно, расслабься и получай удовольствие, – ответила Катька и вдруг гибким и бесконечно сладким движением спины оседлала его, ловкой ручкой своей направив кончик эссенцированных Антоновых нервных окончаний в разгоряченную себя.

Вообще, если не считать Ритки, что вечно жила в РАЮ ЕГО СОБСТВЕННЫХ ГРЕЗ, женщин у Антона было только три.

Марина – студентка, с которой на втором курсе, будучи на так называемом "трудовом семестре", Антоша расстался с невинностью. С нею был только один раз, да такой непонятно короткий, что Антон ничегошеньки так и не понял. Потом Элеонора Максимовна – замужняя скучающая женщина, с которой у него был короткий курортный роман в Сочи, в первый год после окончания института и еще до женитьбы… Ну, и жена – Анька, наконец!

А так, каждую ночь у него была Ритка…

Ритка в РАЮ ЕГО СОБСТВЕННЫХ ГРЕЗ.

И теперь вдруг эта…

Сама прилезла.

И никто ее не звал.

А незваная Катька вовсю расстаралась.

Она даже не просто старалась.

Она как бы это сказать – РАДЕЛА…

Всепоглощающе отдаваясь процессу ради процесса.

А у Антона, сбросившего до этого напряжение в РАЮ ЕГО СОБСТВЕННЫХ ГРЕЗ, теперь вдруг понизилась чувствительность его фиолетового любовного органа… И Катька, проявившая неутомимо-спортивную подготовку и поперву бросившаяся было в спринт, не подозревая, что он обернется стайерской дистанцией, уже обессилившая и уже отчаявшаяся, что Антон наконец когда-либо будет ею побежден, уже трижды замерев на нем, трижды обмерев, в четвертый раз вдруг не удержалась и заорала.

– Ты что? Ты что? С ума сошла? – зашипел Антон, зажимая Катьке рот.

Он так и не кончил.

Она ушла, а он, разгоряченный и испуганный, попытался снова войти в РАЙ СОБСТВЕННЫХ ГРЕЗ и отыскать там Ритку, чтобы с нею закончить то, что начала незваная, оголодалая в разводе Катерина…

Наутро Антон старался на Катьку не смотреть.

– Как спалось, Антоша? – участливо спросила гостья, когда он в майке и пижамных штанцах вышел к обществу.

– Людей бы постеснялся, – с укоризной глядя на мужа, сказала Анька, – рубашку бы надел, дуралей.

– Неужели ни о чем не догадывается? – испуганно подумал Антон.

И вдруг еще больше испугался.

– А вдруг они договорились, Анька с Катькой? Договорились, и в этом есть какой-то скрытый смысл, направленный против него, Антона?

Поспешно выпил кофе, съел полбутерброда с яйцом и шпротой и убежал.

На работу.

А там вечером его ждал Интернет с девушками.

И его пьеса, с которой он, может быть, когда-нибудь прославится…

Все они теперь прокляты, наверное.

Но у кого-то еще не исчерпана инерция шарика китайского бильярда. И кто-то еще катится…

Катится, пока с небес не крикнут СТОП.

– Зачем тут была эта Катька? – думал он по дороге, раскачиваясь и вися на своем поручне вагона метро…

– Зачем она тут была? Зачем?

– Вы выходите на следующей? – кто-то дотронулся до его плеча.