Andrew Лебедев - Гаs

И хочется ответить на это: "а на хрена таким убогим и жить то?"Наши люди ходят с утра на работу не зная, зачем они это делают – просто потому что "так заведено" и потому что "все так вокруг делают и так живут". Заводят детей, жрут, пьют, глядят в телевизор, отмечают дни рождений и корпоративные вечеринки, изводят тысячи тонн колбасы, приобретаемой в магазинах сети "пятёрочка" и потом оставляют эти тысячи тонн дерьмовой колбасы в виде тысячи тонн своего дерьма, спущенного в канализацию. А зачем?Никто из НИХ и не задумывался над этим. А если и задумывался, то сам себя утешал: "я делаю это из чувства долга перед детьми" – и говоря это врал себе, потому что делает все это – живет всю свою убогую жизнь только ради себя самого, чтобы не думать и чтобы потакать своему убогому либидо.

Хм! А эта девица меня заметила. Узнала. Вона как глазками то стрельнула! Может, мне и повезет, может и познакомимся когда-нибудь. И вообще, по-моему, она мне улыбнулась.

С утра Сухинин приехал в банк. Мм-да, если сумма кредита составляет почти пол-миллиарда, то такие вопросы обсуждаются не на уровне секретарей. И даже бумажки подготовительного периода возить приходится целому начальнику управления, каковым является он – Владимир Палыч Сухинин. Зам управляющего принял его без маринования в приёмной, клиенты слишком важные для банка. Хотя и сам банчок из того же пула, что и всё остальное в их системе.

– Я слыхал, вашего директора по внешним связям на той неделе хоронили, – поверх очков глядя на Сухинина, сказал зам управляющего.

– Да, Пузачева вчера девять дней отметили, – кивнул Сухинин.

Зам управляющего звали Фридрих Янович. Это был холёнейший образец самца альбиноса балтийско-европейской расы, хоть на анропологическую выставку отправляй для медалей за экстерьер.

– В связи с этой смертью нам неясна перспективная стабильность пула основного пакета, находящегося в управлении Советом вашей компании, – сказал Фридрих Янович.

– То есть, – Сухинин осторожно крякнул в кулачок.

– То есть, теперь со смертью Пузачева у нас нет абсолютной уверенности в том, что пакет, находящийся в управлении Совета компании будет располагать и теми одиннадцатью процентами, которые принадлежали Пузачеву, – с бесстрастностью говорящего автомата сказал зам управляющего.

– И? – слегка наклонив голову спросил Сухинин.

– И прежде чем мы примем решение о кредитовании, нам необходимы гарантии, – сказал альбинос.

– Какими могут быть эти гарантии? – поинтересовался Сухинин.

– Возможны варианты, – улыбнулся Фридрих Янович, – это может стать предметом обсуждений.

Сухинин понимал, что разговор окончен за бесперспективностью его продолжения на их с Фридрихом Яновичем уровне. Он встал, коротко поклонился и сказал что-то дежурное относительно того, как приятно ему иметь дело с таким партнером.

Уже выйдя из кабинета и покинув приёмную, уже спустившись на скоростном лифте на цокольный этаж, пройдя милицейский пост охраны и выйдя на стоянку к своей ауди, Сухинин позвонил Митрохину.

– Им нужны гарантии того, что Вероника не вынет акции из нашего управления, – сказал он.

– Я так и знал, – коротко ответил Митрохин дав отбой.

В машине Сухинин слушал радио Эхо Москвы.

Как раз передавали новости:

В поселке Жуковка-2 сегодня утром была найдена мертвой жена известного московского бизнесмена Римма Митрохина…

Ее муж Митрохин…

Сухинин захотел сделать погромче, но рука дрогнула и вместо громкости Сухинин переключил канал.

В эфире радио Классика, у микрофона Ксения Стриж…

Когда Сухинин снова настроил радио на Эхо Москвы, там уже передавали что-то о вице-премьере Иванове и о нанотехнологиях.

– Вот это да! – выдохнул Сухинин, – вот и съездили мы на девять дней…

– Спазм у нее случился, спазм этот в горле у нее аллергический часто и раньше бывал, – сказал Митрохин, когда Сухинин приехал на Намёткина, – спазм её прихватил, раз и квас!

Митрохин для убедительности приставил палец к горлу и, закатив глаза, артистично изобразил нечто среднее между кердыком и идиосинкразией.

– На себе не показывай, – назидательно заметил Сухинин.

– Ай, да ладно, – отмахнулся Митрохин и, хлопнув Сухинина по плечу, сменил тему,

– Ну, что Фридрих там тебе наговорил?

– Бочку арестантов про гарантии Пузачевского пакета, – буркнул Сухинин.

Сухинину, снова как в большинстве жизненных своих случаев, почувствовал себя неловко. Вот у Митрохина жена умерла и надо бы как-то выразить ему сочувствие, а они о делах, да о делах.