Марк Леви - Дети свободы

Стефану темнота не мешала, он хорошо знал дорогу. В прежние времена ему часто случалось бывать здесь. Помещение, которое он искал, находилось справа. Он вошел.

Розина лежала на столе, больше в комнате никого не было. Стефан подошел к телу под простыней в пятнах почерневшей крови.

Неестественный поворот головы указывал на перелом основания черепа. Было ли это причиной ее гибели, или она умерла от других многочисленных ран, которые он видел на ее теле? Он молча постоял перед мертвой, собираясь с мыслями.

Стефан пришел, чтобы проститься с ней, передать последний привет от друзей, сказать, что ее лицо никогда не сотрется в их памяти, что они никогда не откажутся от борьбы.

"Если встретишь Андре там, где ты сейчас, передай ему от меня привет".

Стефан поцеловал Розину в лоб и с тяжелым сердцем покинул морг.

Когда он поднялся в вестибюль, его уже ждал профессор Рьено.

– Господи, где вы ходите, я вас обыскался. Ваш приятель вне опасности, хирурги зашили ему ногу. Только поймите меня правильно: это не значит, что он сможет ходить, но по крайней мере он выживет.

Стефан молча пристально смотрел на него, и старый профессор наконец сказал:

– Я ничего не смогу сделать для вашего друга. Палату постоянно охраняют трое милиционеров, они даже не впустили меня к нему. Передайте своим друзьям, чтобы не пытались проникнуть туда, это слишком опасно.

Стефан поблагодарил своего учителя и тотчас ушел. Вечером он встретится с Марианной и передаст ей то, что узнал.

Они продержали Энцо в госпитале всего несколько дней, а потом переправили в тюремную больницу. Милиционеры действовали так грубо, что в пути Энцо трижды терял сознание.

Его судьбауже была предрешена. Кактолько он выздоровеет, его расстреляют в тюремном дворе; но поскольку он должен был самостоятельно дойти до столба, где казнили подпольщиков, мы надеялись, что это произойдет не так скоро. Было начало марта 1944 года, ходили упорные слухи о предстоящей высадке союзников. Никто из нас не сомневался, что в этом случае казни прекратятся и нас освободят. Значит, нужно было изо всех сил тянуть время, чтобы спасти нашего товарища Энцо.

Со вчерашнего дня Шарль буквально кипит от ярости. Накануне Ян приехал к нему на заброшенный вокзальчик Лубера. Это был странный визит: Ян хотел попрощаться. Где-то в окрестностях города подпольщики организовали новую бригаду, ей требовался опытный руководитель, и Ян отправлялся туда, к ним. Это не его решение, таков приказ, и он должен ему подчиниться, вот и все.

– И кто же отдает такие приказы? - спросил Шарль, не помня себя от злости.

Французские партизаны в Тулузе, не состоящие в их бригаде, - такого еще не бывало, по крайней мере до прошлого месяца. И вдруг - нате вам! - образовалась новая сеть, а его команду оголяют! Таких, как Ян, раз-два и обчелся; многие их ребята погибли или арестованы, а теперь забирают и его, - нет, это просто несправедливо!

– Я знаю, - говорит Ян, - но так решили наверху.

Шарль кричит: знать не хочу твоего "наверху"! Сколько уж месяцев борьба ведется здесь, внизу. Уличные акции - это ведь мы их придумали. А теперь другие возьмутся делать то же самое - конечно, чего проще, по чужим-то следам!

На самом деле Шарль вовсе так не думает, просто ему тяжело расставаться со своим другом Яном, почти так же тяжело, как в тот день, когда он велел скрывавшейся у него женщине вернуться к своему мужу.

Разумеется, Ян - совсем другое дело, с ним он ни за что на свете не стал бы делить постель, будь он даже смертельно болен. Но для Шарля Ян не столько руководитель бригады, сколько близкий друг, и вот теперь он уезжает…

– Ладно, хоть омлет-то успеешь съесть? - бурчит Шарль. - У меня есть яйца.

– Оставь их для ребят, а я и правда спешу, - отвечает Ян.

– Для каких еще ребят? С такими приказами я скоро останусь в бригаде один-одинешенек!

– Ничего, Шарль, не переживай, на мое место придут другие. Настоящая борьба только начинается, Сопротивление наводит порядок в своих рядах, и мы должны помочь ему, быть там, где можем приносить пользу, - это нормально. Так что давай-ка попрощаемся, и кончай дуться.

Шарль провел Яна по узкой тропинке.

Они обнялись на прощанье, условились встретиться после освобождения. Ян сел на велосипед, но тут Шарль задержал его еще на миг.

– Катрин едет с тобой?

– Да, - ответил Ян.

– Тогда поцелуй ее от меня.

Ян кивнул, и тогда Шарль задал последний вопрос, причем лицо его вдруг повеселело: