Марк Леви - Дети свободы

– Ну, и что же мы празднуем? - спросил он шепотом.

– Да все что угодно! Начало зимы, то, что мы живы, ну и далее по списку.

– А чем ты собираешься платить по счету?

– Не беспокойся, есть чем, так что наедайся до отвала.

Клод пожирал глазами ломтики хлеба в корзинке с вожделением пирата, нашедшего в сундуке золотые монеты. В конце трапезы при виде счастливого лица братишки у меня сильно поднялось настроение; я попросил счет, пока он ходил в туалет.

Вернулся он с довольной ухмылкой, не пожелал сесть и сказал: отчаливаем, да поскорей. Я еще не успел допить кофе, но он торопил меня: нужно уходить. Наверно, почуял, что нам грозит опасность. Я расплатился, набросил пальто, и мы оба вышли из ресторана.

На улице он стиснул мое плечо и потащил прочь, заставляя почти бежать.

– Скорей, скорей, я тебе говорю!

Я глянул назад, думая, что за нами гонятся, но улица была пуста, а брат едва сдерживал душивший его хохот.

– Да что случилось, черт возьми? Ты меня пугаешь!

– Иди, иди! - повторил он. - Объясню вон там, в переулке.

Он завел меня в какой-то тупик и, выдержав эффектную паузу, распахнул пальто. Оказалось, что в раздевалке "Матушки Гусыни" он умудрился спереть портупею немецкого офицера с кобурой, в которой лежал "маузер".

Мы шагали бок о бок по городским улицам как пара сообщников, связанных еще крепче, чем прежде. Вечер был прекрасный, вкусный ужин придал нам сил, и у нас появилась надежда на лучшее будущее. Когда мы прощались, я предложил ему встретиться завтра.

– Не выйдет, завтра у меня акция, - шепнул Клод. - Зря я это сказал, но плевать я хотел на приказ, ты все-таки мой брат. Если я даже тебе не имею права признаться, тогда к чему все это?!

Я промолчал: не хотелось ни толкать его на откровенность, ни затыкать рот.

– Завтра мне придется спереть выручку на почте. Ян, кажется, думает, что я прирожденный жулик и способен на любое воровство! Знал бы ты, как мне это противно!

Я понимал его отвращение к таким акциям, но мы действительно страшно нуждались в деньгах. Так называемые "студенты" должны были хоть как-то кормиться, если наши командиры хотели, чтобы мы продолжали борьбу.

– Это очень рискованно?

– Да нет, совсем нет! Вот это-то и есть самое противное! - буркнул Клод.

И он изложил мне план операции.

Служащая почтового отделения на улице Бальзака приходит каждое утро одна, без охраны. Она приносит в сумке деньги, довольно большую сумму, на них мы могли бы продержаться несколько лишних месяцев. Клод должен оглушить ее и завладеть этой сумкой. Эмиль будет прикрывать отход.

– Я сразу же отказался бить ее дубинкой! - сказал Клод почти с яростью.

– А как ты это сделаешь?

– Никогда в жизни не стану бить женщину! Просто напугаю ее… ну, в крайнем случае, слегка встряхну, вырву сумку, и все дела.

Я даже не знал, что сказать. Яну следовало бы понимать, что Клод никогда не нападет на женщину. Но я очень болея, что все может обернуться не так благополучно, как надеялся Клод.

– А потом мне нужно отвезти деньги в Альби. Вернусь только через пару дней.

Я обнял его и, перед тем как попрощаться, заставил пообещать, что он будет осторожен. Мы обменялись последним рукопожатием. Через день мне самому предстояла очередная акция, и я должен был ехать к Шарлю за оружием.

Как и было предусмотрено, Клод засел в кустах палисадника перед почтовым отделением. Как и было предусмотрено, в восемь часов десять минут фургон привез служащую, и он услышал под ее ногами скрип гравия. Как и было предусмотрено, Клод одним прыжком выскочил из-за куста, угрожающе воздев кулак. Но одно обстоятельство было совсем не предусмотрено: служащая весила не меньше центнера и вдобавок носила очки!

Дальше все произошло очень быстро. Клод налетел на нее и попытался свалить с ног; атакуй он каменную стену, эффект был бы тот же! В результате он сам грохнулся наземь. Ему ничего не оставалось, как вернуться к плану Яна, то есть оглушить женщин) 7. Однако, взглянув на ее очки, Клод вспомнил о моей чудовищной близорукости, и мысль о том, что осколки стекла могут врезаться в глаза жертвы, заставила его решительно отказаться от своего намерения.

– Помогите, грабят! - вопит служащая.

Собрав все силы, Клод пытается вырвать сумку, которую она прижимает к своей необъятной груди. Но то ли ему мешает нахлынувшее волнение, то ли силы слишком неравны, схватка затягивается; в конце концов Клод падает наземь, придавленный стокилограммовой женской тушей. Он с трудом отталкивает ее от себя, высвобождается, хватает сумку, на глазах перепуганного Эмиля вскакивает на велосипед и мчится прочь. Его никто не преследует. Убедившись, что с Клодом все в порядке, Эмиль исчезает в противоположном направлении. Вокруг женщины собирается кучка прохожих, ее поднимают с земли, успокаивают.