Елена Колина - Мальчики да девочки

И так они могли долго сидеть, довольные друг другом, – в общем, Павел Певцов уже не к Леничке приходил, а ко всем.

Ася была влюблена в Павла Певцова, и ни у кого не было сомнений, что он отвечает ей взаимностью.

Павел приходил ко всем, но все-таки к Асе. Все время, оставшееся от общесемейных чаепитий и от бесед с Фаиной об ее здоровье, Павел проводил с Асей, о чем-то они вдвоем хихикали, и Ася, кажется, даже не читала ему стихи. То есть официально не было объявлено, что он приходит к Асе, но все понимали, что к Асе, – она так нежно цвела, так невестилась... Она почти не писала стихов – а может быть, ей просто пора было замуж, может быть, ее девичество лишь по случайности обратилось на поэзию и поэтов. Но поэты не годились для семьи, а Асе уже пора было вить гнездо, и ее готовность к любви грозилась вскоре перезреть, выплеснуться наружу уже не стихами, а пробивающимися над верхней губой усиками, полнотой. Она уже была готова сбросить поэтические листочки и стать женой, мамой, в ней вдруг появилась какая-то взрослая покровительственность к Дине и к Лиле, – с Лилей они больше не болтали ночами, Ася как будто уже была не с ней, а с Павлом.

И по всему было понятно, что очень скоро все решится и Асина судьба устроится. Что-то сладкое, медовое, карамельное витало в воздухе – Асино возбуждение, Асина влюбленность, Асино предчувствие счастья... И более весомые вещи тоже словно были уже рядом – фата, свадебные фотографии, коляска с младенцем...

Во всем этом меде была только одна маленькая неприятность – Дина. Дина была влюблена, и это всем было видно, разве эта глупышка в состоянии была что-то скрывать?

Дина так наивно украшалась к приходу Певцова, подворовывая то Асины кофточки, то Лилины бантики, так лирически напевала перед его приходом – та-та-та-та-та та-ра-ра-ра, та-ра-ра-ра, та-ти-та-та... Сидела смотрела в даль с меланхолическим выражением лица и наигрывала одну и ту же фразу, – очевидно, эти беспомощные та-та-та-та-та та-ра-ра-ра, та-ра-ра-ра, та-ти-та-та имени Бетховена о чем-то говорили ее душе.

Дина была влюблена, конечно же, безответно.

Но эта неприятность была очень маленькая. Вот если бы у красавицы Аси случилась несчастная любовь, это была бы общесемейная драма с Фаиной во главе, а толстушке Дине вроде бы так и полагалось – быть смешно и безответно влюбленной. Динулю же никто всерьез не воспринимает, Динуле можно пострадать, и ее страдания такие же смешные, как сама Дина Мироновна Левинсон. К тому же всем было понятно, что Дине придется не один раз страдать по женской части, и к ее страданиям все как будто заранее привыкли.

Больше всех Дину жалела Ася. Она была с Диной еще более нежна и внимательна, чем обычно, – бедная, бедная некрасивая Динуля с этой ее неловкой влюбленностью, сколько же еще таких придуманных романов будет в ее жизни... Ася тактично не подчеркивала своего счастья, и, если они с Павлом оказывались вдвоем в уголке гостиной, она непременно подзывала к себе Дину, включала ее в общий разговор и вообще немножко выставляла сестру вперед – восхищалась перед Павлом ее самоотверженной преданностью школе и детям, интересом к науке... из их уголка то и дело доносилось – наша Дина, наша Дина...

– Павел, что вы мне посоветуете от нервов? – усевшись за стол, начала беседу Фаина. – Говорить можно при всех, все мои симптомы знают. Бессонница – это раз, сильное сердцебиение – это два, тяжелая голова – это три...

– Беспричинные страхи бывают? – серьезно спросил Павел.

– Да, и еще большая раздражительность, нелюдимость, – невинным голосом сказала Ася. – Сегодня утром мама минут десять не хотела никого видеть...

– Да, – подтвердила Фаина, – меня от всех тошнило... ну, не то чтобы сильно тошнило, но подташнивало...

– Думаю, Фаина Марковна, вам можно рекомендовать прогулки на свежем воздухе, перед сном по часу, а на ночь по десять капель легкого успокоительного, корня валерьяны или пустырника...Также хорошо ромашку заварить. Также было бы неплохо рыбий жир, если возможно достать, – вежливо рекомендовал Павел, улыбаясь сразу всем, и всем разной улыбкой – Дине и Асе ласково, Фаине почтительно, он никогда не позволил бы себе открыто смеяться над хозяйкой дома.

– Хорошая специальность – невропатология, во всяком случае надежная, – съязвила Лиля. – Невропатолог с кровью и прочими ужасами дела не имеет, да и ответственности никакой... Лечит людей от нервов, никто и не поймет, вылечил или нет.

– В смысле ответственности с хирургией, конечно, несравнимо... Но и у нас бывают интересные случаи, – мирно отозвался Павел. – К примеру, у меня сейчас пациент – член РКП(б), воевал. Страдает истерическими галлюцинациями, выкрикивает во сне команды... Совсем еще молодой человек, не старше меня, а такое тяжелое расстройство... Стараюсь помочь... и, скажу вам, кое-каких успехов мы с ним уже добились.