Мерси Шелли - Худловары

Вас, небось, запарила моя нещадная эксплуатация сексуальной темы? А нас-то самих в «Нетоскопе» как запарило! Так что мы снова ищем, снова мутируем… Да что мутируем — нас колбасит не по-детски! В другой прекрасный день главная страница нашего хайтек-издания напоминает кулинарный портал:

«Бесплатный сыр от Narod.ru подорожал на 5 долларов»

«„Новости с перцем“ накрылись сковородой»

«Translate.ru повышает посещаемость переводом пива»

На первый взгляд, кулинарная тема не так выигрышна, как секс. Но тут есть своя логика. Людям, употребляющим выражение «представительница второй древнейшей профессии», я люблю задавать вопрос — а какой была первая? Многих это повергает в раздумья. А вопрос-то очень насущный для XXI века. Уже все уши прожужжали об эксплуатации женского тела в рекламе. Однако существует более серьезная человеческая потребность, с которой связана и первая древнейшая, и будущий хайтек. Я говорю об эксплуатации еды.

Секрет миниатюризации мы раскрыли еще в журнале «Internet». Но лишь частично. Раньше, когда хайтек порождал крупногабаритные товары, их можно было легко впаривать обывателю через сексуальные зацепки: фаллические профили ракет, эротичные изгибы автокресел… В наш оцифрованный век эта фрейдистская гигантомания уже не работает. Маленький телефончик, камера с гулькин клюв — вот что круто. А потом они все меньше, меньше… вплоть до нанотехнологий.

Тут-то на сцену и выходит еда. В отличие от женщины, она портативна, дробима аж до микроуровня и принимаема внутрь вплоть до полного слияния с организмом. Идеальный образ персонального хайтека! Едва ли это понимали люди, которые начали продавать попкорн в кинотеатрах и ставить телевизоры в барах. Однако распространение телефонных кафе, интернет-кафе и фото-кафе подтверждает тенденцию слияния техники с едой. Созданная в университете Висконсина лазерная резалка для сыра или придуманная в Норфолке пилюля со встроенной видеокамерой — первые ласточки новой индустрии развлечений.

В этом есть что-то пугающее, да. Слишком глубокое вторжение в личную жизнь. И надеяться можно лишь на то, что следующий этап великого слияния принесет нам технологии, которые можно не просто глотать, но буквально съедать и переваривать, если они надоели. Так уже можно поступать с музыкальными пластинками из шоколада немецкой фирмы «Штолльверк». Или с хлебом, на котором выжигает прогноз погоды тостер, придуманный в Брунельском университете. Наконец, есть компьютер из сливочного масла, который компания Gearworks выставила на торговой ярмарке 2001 Minnesota State Fair. Он, правда, не работал. Но это даже хорошо, у нас есть время потренироваться. Тут ведь главное — научиться съедать их до того, как они бросятся съедать нас. Лучше сразу ввести закон, который обязывал бы делать высокие технологии — по достижении определенной «высоты» — только съедобными. Пятый закон робототехники, до которого не допер Азимов: робот должен быть съедобен! А за выпуск несъедобного — стерилизовать на месте. Потом можно даже ввести вкусовые ГОСТы: чем выше технология, тем она должна быть вкуснее.

Но подобный закон имеет и обратную силу. Люди тоже становятся частью пищевой цепочки:

«Netoscope: Компания Elm Square Technologies создала экспериментальную систему компьютерного обслуживания покупателей для кафе быстрого питания McDonald's. Заказы и оплата принимаются с помощью компьютерных терминалов. Люди используются только для приготовления еды».

Многие успели поругать меня за такую двусмысленность в новости, вышедшей из-под моих рук. А через пару месяцев все поняли, что это не шутка:

«Lenta.ru: Непосредственно под рестораном „Макдональдс“ в английском городе Тэмворт были найдены две египетских мумии».

Видите, они уже не стесняются использовать людей для приготовления бургеров. И с выходом очередного фильма «Мумия» наверняка включат «McMummy» в меню! И мы обязательно напишем об этой высокой технологии! Нам нечего терять, кроме наших пищевых цепей!

Но ни музыка, ни кулинария не задерживаются в качестве магистральной линии нашего издания. Ибо есть нечто более влиятельное. То, от чего настоящему русскому человеку никогда не уйти. Нет, не так: то, что всегда спасет русского человека, если его колбасит. Это родная природа, мать наша.

В этом мы — настоящие индейцы. Когда настоящий индеец теряет свой ништяк, он смотрит по сторонам и видит ворону. И он идет туда, куда она полетела. И ворона выводит индейца за пределы стереотипной тропинки сознания. Кастанеде пришлось обожраться кактусов, чтобы понять эту простую технику, которая на бездуховном Западе почему-то считается «магией». Вот ведь идиоты, Тютчев их забери!