Борис Минаев - Психолог, или ошибка доктора Левина

Лишь бы отвечала на вопросы, спокойно, без истерик, «да», «нет», «не помню», лишь бы началась с ней нормальная, спокойная работа, не может быть, чтобы не было результата, он на верном пути, на верном пути, это точно, это точно…

Но главный свой вопрос он забыл.

Заспал его в видениях Кати, Даши, в видениях странных и чарующих, когда чья-то рука скользит в воздухе, прозрачном и чистом, но не касаясь его, а только рисуя в воздухе сферу, сферу света и тепла, в которую он погружен.

Продолжением чего были их дети? Их с Лизой дети – Женька и Рыжий, которого звали так с детства, хотя имя ему было простое и понятное – Гриша? Продолжением какой истории? Счастливой или несчастной? Он все-таки был уверен, что счастливой. Он даже в мыслях, даже во сне не мог допустить иного ответа, иного истолкования – хотя и заспал сам вопрос.

А сон был предзакатный, плохой сон, и он в этом полусне, полудреме вдруг решил поговорить о Кате с Мариной, ну так, всерьез, пощупать все эти ее девичьи страхи, детские реакции, так… для разобраться, для понять, откуда тут чего может взяться, – и вдруг понял, что нельзя.

Нельзя говорить о тысяче долларов, которые спрятаны у него в надорванном конверте, лежат себе в ящике стола (странно, что она их до сих пор не нашла, надо перепрятать), потому что Марина сразу поймет, откуда ветер дует, – на такие деньги можно вполне ехать в Америку, ну хотя бы подумать об этом, а ей это знать не надо, он еще и сам не решил, не решил пока, но возможность такая действительно есть, и она властно диктует, эта возможность, всю его подноготную последних месяцев, ведь не только в Кате же дело, дело еще и в деньгах, в чертовых деньгах, которые он сам заработал, не взял в долг, а заработал, и поэтому может распоряжаться ими как хочет, как хочет, а чего же он хочет, и надо ли ему туда, в эту Америку, надо ли…

Лева заснул, ненадолго, еще на пять минут (как всегда на пять минут, еще на пять), а Марина встала, начала одеваться и тут заметила, что на экране монитора мигает сообщение о том, что в вашем ящике лежат два непрочитанных сообщения, разбудила Леву, он, кряхтя, тоже встал, оделся, сел к компьютеру и прочитал следующее:

«Father!

Сколько можно талдычить мне про одно и то же? Если хочешь знать, моя американская жизнь ничем не отличается от русской, то есть от российской, так надо говорить? Я учу уроки, занимаюсь спортом, общаюсь с ребятами, все как доктор прописал. Не вижу вообще никакой проблемы в том, на каком языке я думаю, а читаю я на разных языках, и не только твои письма, конечно, чатюсь, в смысле хожу в сети по разным форумам, в основном музыкальным. Не парься, отец, по тем поводам, которые не существуют в природе! Парься по другим. И песни у меня есть русские, и книги, вообще компьютер – страшная сила, отец, и ты наконец должен это понять. Другое дело, что я буду делать дальше. Но об этом еще думать рано, и мать говорит, чтобы я не заморачивался на эту тему раньше времени. С противоположным полом я тоже общаюсь, не сомневайся. Только об этом я писать не буду, и не проси. Читал тут твоего Стокмана, забавный малый, расскажи мне про него. А что, кстати, с его ребенком? Мать говорит, ты в курсе этой истории, я нашел на Стокмана какието странные ссылки, что он вроде решил родить ребенка без женщины, как это? У вас что, такая продвинутая медицина (шучу)? В общем, твои страхи беспочвенны. Вернее сказать, ты меня очень расстроил, что тебе нечего сообщить сыну, кроме своих дурацких страхов. А в целом жизнь прекрасна, ты же это хотел узнать? Ну, пока. Я пошел наслаждаться жизнью, которая может быть прекрасна и там, и здесь, как ты уже понял. Весь вопрос в том, как ты к ней относишься. Твой Рыжий».

Стокман писал:

«Аллах акбар!

Совершенно не понял, какое ко мне имеют отношение предыдущие Дашины половые связи. Видимо, ты настолько углубился в проблему сам, что тебе моя помощь уже не нужна. Будь добр, уволь меня от этих глупостей.

Теперь что касается Путина. Я не создаю образ врага, к твоему сведению, предыдущая власть действительно являлась для меня врагом в силу своей лживости и недееспособности. А Путин врагом не является. Он – безусловно личность неординарная, сильная, но именно поэтому я и обратил на него свое особое внимание. Не на его бездарных подручных, а именно на него. Я верю, что диалог возможен, верю, что такой человек способен что-то произвести на свет, какого-то ребенка, ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Но этот ребенок ни в коем случае не должен родиться уродом. Это важно. Как он (Путин) будет себя вести, как он, условно говоря, будет его зачинать, то и будут иметь наши с тобой дети в этой стране грядущие пятьдесят лет, то есть всю сознательную жизнь. В этом смысле я рассматриваю свою деятельность как позитивную, а не как разрушительную. Не надо из меня делать монстра. Есть кому кроме тебя. Не надо меня демонизировать. В конце концов, ты как психолог мог бы получше разобраться в моей позиции. В моем внутреннем посыле, как ты любишь говорить. Не хочешь ли к нам зайти на рюмку чая? Тут появилась такая тема: мне звонила одна личность в погонах, задавала очень странные вопросы, я не понял, откуда ветер дует, вроде не от Даши, она существо глупое, безобидное, но тогда от кого, Лева? Давай, отвечай, хватит спать днем, сукин ты сын, Обломов, твою мать. Твой Калинкин».