Виктория Лебедева - Без труб и барабанов

С его ли уходом, или просто так совпало, но теремок стал постепенно пустеть. Окончили школу Ян и Янка, уехали в Брно. Яхим прожил до девяноста лет и умер в год, когда Верушке исполнилось десять. В первые месяцы казалось, будто из дома вынули душу. К старости Мирек сделался еще сварливее. Даже с Михаэлой они теперь едва разговаривали. Анежка все-таки нашла себе хорошего человека и переехала в столицу. У него тоже были взрослые дети, которые учились далеко от дома. Он недавно овдовел и не умел жить один, так что Анежка — покладистая и смешливая — была ему божьим подарком. После смерти отца Томаш приезжал редко. Он не подавал виду, но тяжелее всех пережил смерть Яхима.

Прошло еще шесть лет, и Мирек сам себя съел. Он умер за год до развала соцлагеря, и то, что он так и не увидел его крушения, казалось Михаэле справедливым наказанием за жестокость и подлость к людям, окружавшим его в семье и на работе. Михаэла пережила мужа на пять безмятежных лет. К тому времени дети уже учились в университете, и в пустом, гулком доме остались трое — Ольга, Мартин и Михаэла. Верхнюю комнату заперли, нижнюю со смерти Яхима тоже никто старался не трогать, она сделалась чем-то вроде семейного мемориала, куда Ольга спускалась смахнуть пыль и посмотреть на фотографии, с которых улыбался юный Яхим, окруженный людьми, которых она никогда не видела и не знала.

В начале девяностых Мартину предложили место на атомной электростанции в Дукованах, и он собирался принять предложение, но Ольга отговорила — как было оставить Михаэлу? А впрочем, все оказалось к лучшему: спустя совсем немного времени пошла мода на солнечную энергию, бывший сослуживец позвал Мартина к себе на фирму, офис, считай, у самого дома, — а Мартин всегда ставил солнце выше «мирного атома»… Михаэла до этого дня не дожила. Ольга и Мартин остались вдвоем. Он с утра до вечера был на работе. Ей сделалось одиноко, и она завела котов.

В последнее время Ольга часто думала, как же так вышло, что дом Вранковых достался ей, «агрессорке»? Семья росла, род Вранковых продолжался и множился — вот и у Яна мальчишки оба, только у Янки девочка, единственная в семье… И как ни подсчитывала, выходило, что так не должно быть! Здесь могли бы поселиться Верушка и повар — предлагала, отказались, предпочли свои четыре комнаты при кафе, только бы лишние сорок километров не мотаться. Или Карел… может, женился бы наконец… Внучка бы родилась… Предлагала Карелу — отказался и Карел. Зденека даже не звала — дом у Зденека куда лучше этого. Сам проектировал — каждый уголок, каждую розеточку продумал… Янку с семьей звала, Яна — но и у них все было просторно и беспроблемно. Их дом больше был не здесь, вот и все. Так и остались — Ольга, коты — и совсем немножечко Мартин. Он не разлюбил свою Олю, просто связь их считал такой прочной, что она не нуждалась во внешних проявлениях. Ольга понимала это и не обижалась. Только завидовала немного — что у него есть нечто интереснее семьи, а у нее кроме семьи ничего нет — ее огромной и дружной, несмотря на расстояния и обстоятельства, чешской семьи — у стареющей русской женщины… как глупо.

До самого вечера в кафе не заглянул больше ни один русский — редкий день. Ужинать опять собирались вместе, но повар вдруг срочно отлучился по делу. И Ольга мысленно отругала себя за очевидную радость.

Важную новость, с которой отправилась к Верушке, она до сих пор держала при себе — рассказывать при поваре про Танин звонок казалось невозможно. Зато теперь, думала Ольга, самое-самое время. Только свои. Они поймут.

Сели ужинать. Она долго примерялась, выбирая момент, но все ей казалось не к месту: то Карел начинал дразнить мальчиков, то Верушка вскакивала за солью, то вдруг младший вздумал катать шарики из хлеба, за что и получил от матери… Уже подан был чай, уже Карел, точно фокусник, вывернул свои обширные карманы и выудил оттуда два шоколадных батончика в ярких обертках. Наконец, когда батончики были съедены и даже вытерты руки, перепачканные шоколадом, Ольга решилась.

— Летом я еду в Россию!

Фраза, в которую было вложено столько смысла, не произвела должного эффекта.

— На экскурсию? — спросила Верушка. — С папой или с подругой?

— С какой подругой? — растерялась Ольга.

— Да хоть бы с Соней… или с пани Кавковой… — Верушка пожала плечами. — Неужели одна собралась?

— Одна… — Рассказывать детям о Тане расхотелось.

— По путевке? — уточнил Карел.

— К родственникам, — ответила Ольга многозначительно.