Анна Зегерс - Доверие

Маленький праздник в саду при родительском доме, на который он в сияющий летний день пригласил сотрудников научно-исследовательских институтов, дал ему возможность всем продемонстрировать свои истинные отношения с Хельгой Бютнер и ее мужем. Хельга давно уже почувствовала, что он к ней остыл. Приблизительно в то же самое время ее муж Вольфганг тоже, что называется, получил по носу: Нора Бентгейм сообщила ему в открытке, что живет сейчас в Таунусе, у своего отца, коммерции советника Кастрициуса. Когда же он выразил намерение посетить ее, она достаточно холодно ответила, что на некоторое время уезжает за границу.

Видно, он малость перехватил в честолюбивом желании вскружить ей голову, отчасти, конечно, обусловленном штуками Хельги и стремлением показать ей, а заодно и всем другим, что он может пойти как угодно далеко. К этому, разумеется, присоединялась и толика влюбленности, без которой ничего и никогда не удается. Пусть Нора была уже немолода, выглядела она превосходно, всегда была в хорошем настроении, отличалась крепким здоровьем…

Итак, что касается Вольфганга и Хельги, то все вернулось на свои места. Хельга разрешила мужу дергать ее за волосы, точь-в-точь как в давнее время, наматывать на запястье пряди ее густых волос, кусалась, ругала его, грозила ему, словом, они вновь стали супружеской четой.

Даже великолепной супружеской четой, думали многие, видя, как они рука об руку идут по бентгеймовскому саду. Каких-нибудь два года назад Хельга искоса поглядывала на женщин: уж не одеты ли они лучше нее? Потом раздарила все свои платья, даже заказанные в Западном Берлине, ибо воспоминания были ей неприятны. Теперь она была с ног до головы в новом, словно невеста. Даже Эуген на секунду замер в удивлении: Хельга сегодня явилась в зеленом — цвет, которого он никогда раньше на ней не видел.

Здороваясь, Эуген учтиво и бегло взглянул на нее. Много воды утекло с тех пор, когда ему невыносима была мысль, что она уйдет домой без него. Теперь он охотно отпускал ее с мужем. Он проводил обоих к столу под гигантским зонтом. Оркестр уже настраивал инструменты на лестнице, ведущей в сад. За этим же столом сидел венский профессор Хагедорн; Вольфганг Бютнер любил в свое время затевать с ним оживленные споры. Сейчас оба были довольны, что Эуген Бентгейм, умевший правильно оценивать людей, посадил их вместе. Какой-то молодой человек, или только выглядевший молодым, вдруг подскочил к Хельге.

— Неужто это вы?

Вольфганг, не прерывая беседы с Хагедорном, бросил на него беглый взгляд и тотчас же успокоился. Этот до женщин не охотник. Видимо, знакомство военного времени.

Оркестр играл Шуберта под сурдинку, словно продолжая настраивать инструменты.

Эуген Бентгейм впервые пригласил в родительский дом молодого фон Клемма, как его все еще называли знакомые, хотя первую молодость он оставил позади, впрочем, его двоюродные братья, Клеммы, но без «фон», наследники фирмы «Краски и лаки» Аменебург, все были старше. Вообще-то Эуген избегал друзей покойного Отто. Хельмут фон Клемм угнездился в конторах различных предприятий. Фирме «Бентгейм» уже трудно было обойтись без него, недавно он с целой группой монтажников ездил на восточный завод. Под именем Хентшель он писал отчеты, которые с огромным интересом штудировал старик Бентгейм. Это же имя стояло в его документах. «Чтобы русские меня не вздернули по ошибке», — говорил он.

Хентшель хоть изредка и захаживал в контору Эугена, но в гости к нему не напрашивался. Эуген был этим доволен. Впрочем, упорно не приглашать его было неудобно, поскольку отец Эугена давал ему доверительные, даже опасные задания. Через неделю или две ему снова предстояло отправиться за Эльбу. Переходя от стола к столу и мило болтая с гостями, Эуген установил, что Хельгу Бютнер поразила встреча с Хельмутом фон Клеммом. Эуген подумал: она ухаживала за ним в госпитале. Знает о руне [1] Вытатуированный символический знак, свидетельствующий о принадлежности к эсэсовским войскам. — Здесь и далее примечания переводчиков. на его предплечьи. И еще — мы разошлись с Хельгой, это хорошо.

Оркестр исполнял джазовую пьесу, сотрясавшую знойный воздух. Три пары, не допив кофе и оставив нетронутыми сласти, танцевали на узком пространстве между столами и лестницей. Хельмут фон Клемм направился было к Хельге, но решил, что не стоит обращать на себя внимание всех присутствующих. Вольфганг и Хельга теперь танцевали одни. Им аплодировали. Затем на площадку лестницы выкатили рояль.